Сибирские огни, 1960, № 6

ной стороны, и угрозой увольнения за непригодностью — с другой. А тут еще вмешивается советский консул, с кото­ рым в нашу эпоху ни один буржуазный правитель не осмелится не считаться. Очень смешной получилась эта фигу­ ра фон Штрипса и выросла она до зна­ чительного политического обобщения. М. Михеев написал политический пам­ флет, в котором издавна использова­ лись приключенческие сюжеты. Не бу­ дем тревожить великие тени и вспоми­ нать Свифта с его Гулливером. Вспом­ ним, что советская приключенческая ли­ тература началась с политического пам­ флета «Месс Менд». Эта традиция у нас, к сожалению, почти не развива­ лась. Но кто докажет, что она не нуж­ на, что она должна умереть? В наше время обострения идеологической борь­ бы лагеря социализма с капиталистиче­ ским лагерем жанр политического пам­ флета должен получить новое развитие во всех своих формах, в том числе и с приключенческим сюжетом. Честь и хва ­ ла М. Михееву, что он, в меру своих сил, постарался сделать вклад в эту традицию. Своей второй повестью — «Тайна бе­ лого пятна» М. Михеев доказал, что он владеет разными формами приключен­ ческого жанра. Это реалистическая по­ весть с индивидуализированными харак­ терами, в которой нет памфлетных з а ­ острений и сатирических фигур. История отношений Зины Вихоревой и Липатова принадлежит к лучшим страницам по­ вести. Ш аг за шагом, поступок за по­ ступком, мы видим, как происходит в ду­ ше Липатова крутой перелом. Человече­ ская благодарность к Зине за спасение и заботу соседствует у Липатова с без­ жалостно точным и циничным расчетом, восхищение ее мужеством, бесстраши­ ем, благородством уживается со стрем­ лением во что бы то ни стало выполнить шпионское задание, с ненавистью к Со­ ветской стране. Два характера, две аб­ солютно непримиримые идеологии, два взаимно исключающих стремления стол­ кнулись в обстановке, которая потребо­ вала, так сказать , «мирного сосущест­ вования». И побеждает советский харак­ тер, советская идеология: чистотою сво­ ей, мужеством перед лицом смерти, бла­ городством, искренним стремлением да­ же преступника сделать настоящим че­ ловеком. Нигде автор не допускает психологи­ ческой фальши, нигде не сбивается на риторические пояснения, когда воссо­ здает перед нами цепь поступков Липа­ това. Сначала шпион уже не может убить девушку, у него не поднимается рука, он ломает собственный циниче­ ский план, потом он уже не может не спасти Зину даже ценой выдачи себя, как шпиона. И когда под занавес, в последней гла­ ве, раздается возглас: «В стать , суд идет!» — мы верим, что Липатов будет советским человеком. Эта повесть не только читается с ог­ ромным интересом, как добротное при­ ключенческое произведение, она акту­ альна и по своей идее. В нашу эпоху, когда неизмеримо выросла роль общест­ венности в борьбе с преступностью, в пе­ ревоспитании преступников,— повесть «Тайна белого пятна» звучит, как худо­ жественное отображение этого замеча­ тельного движения советской обществен­ ности. В литературной критике есть закон: если произведение бездарно, если его идейно-художественная значимость ни­ чтожна, то незачем и разговаривать о достоинствах и недостатках. В этих слу­ чаях все — сплошной недостаток. Но ес­ ли произведение интересно, то его недо­ пустимо зачеркивать из-за отдельных, даже серьезных недостатков, ибо не пло­ хими, а хорошими своими сторонами воз­ действует оно на читателя. И недостатки необходимо выявить прежде всего в ин­ тересах самого автора, в целях дальней­ шего его совершенствования на творче­ ских путях. Итак — недостатки. Порой создается впечатление, что М. Михеев, удачно обрисовав главные события или главных героев, истощает уже все свои краски и бросает осталь­ ные фигуры Недорисованными или берет их на прокат в складе штампов. Так по­ лучилось с образами юриста Валентина и профессора Вихорева в «Тайне белого пятна». Каждый жест молодого стиляги и старого обывателя выверен по сотням предыдущих изображений подобных ти­ пов. Их художественные функции в по­ вести равны нулю, ибо они так слабы ху­ дожественно, что противостоять образам Зины и Липатова никак не могут. В «Вирусе В-13» автор соблазнился еще более дремучим штампом, выведя миледи... виноват -— фрау Морге. Автор и сам чувствовал это и хитро решил пре­ дупредить усмешку читателя, посмеяв­ шись сам над собой. Он в одном месте иронически говорит о схожести образов фрау Морге и знаменитой миледи из «Трех мушкетеров». Да, эта монотонно зловещая дама выкопана из давних ро­ манов. И авторская ирония ничего тут не спасает, разве что' воспринимается, как справедливая самокритика. Язык в повестях М. Михеева, в основ­ ном, выразительный и гибкий. Он сво­ бодно переходит от коротких, напряжен­ ных фраз к юмору, от диалога к пейза­ жу. Но и тут словно не хватает у автора сил и терпения, чтобы шлифовать и шли­ фовать каждую фразу , каждый абзац. И тогда начинают блестеть перлы: «Я бы убил вас во сне топором». Возникает об­ р а з какого-то лунатика, что ли, который может спать и действовать топором од­ новременно «В ал я накинул на нее полу своего широченного пиджака». Это он гу-