Сибирские огни, 1960, № 6

реотипных героев. Я вспоминаю в этой связи очерки М. Кольцова о Матэ Залке и о Луначарском. Оба эти человека большого мужества и скромности, а изображены они так, что, как и в жиз­ ни, мы видим разную скромность. Очер­ кисты же наши легко находят в людях общее и гораздо труднее различия. Авторы художественного очерка име­ ют перед глазами и замечательный опыт В. Тендрякова, который после В. Овеч­ кина явился крупнейшим новатором очерка. В очерках Тендрякова стирается граница между очерком и «высшим жанром». Без человека, без характера, без изображения людей в острых жиз­ ненных конфликтах трудно представить современный художественный очерк. А «человеческого материала» — сколько угодно. Гаганова и Чиж, Гиталов и Ла- летин — читатель хочет узнать их по очеркам, понять их. Трудно поверить, чтобы они были одинаковыми людьми. От очерка мы ждем открытия и неизвест­ ных еще чижей и гагановых, которых немало в нашем талантливом народе. Не только разведна Статья близится к концу, а о многом еще не сказано. Очерковая литература только за один год оказывается «томов премногих тяжелей». Я так и не сказал ничего об очерках Ильи Зверева с таким лучезарным названием «В двух кило­ метрах от «Счастья» («Знамя», № 7) и очень мало написал о книге «Сибирь се­ годня». Мне не пришлось вспомнить ин­ тересный очерк В. Порхитько «Когда созревают оливы» («Октябрь», № 12) — первый за двадцать лет очерк советско­ го журналиста об Испании, и я не оста­ новился на встрече с «Крысоловом» Л. Гинзбурга («Знамя», № 8). Пусть , очеркисты, здесь не упомянутые, не бу­ дут в претензии — одно лишь перечи­ сление очерков прошлого года заменило бы статью. Да и не в перечислении ведь дело. Главное, о чем хотелось бы ска­ зать, — об основных тенденциях разви­ тия современного очерка. Очеркисты идут раньше многих дру­ гих по горячим следам событий. К их произведениям подходят порой, как к первым сводкам с фронта широкого на­ ступления семилетки. Читатель не мо­ жет ждать. Он хочет и имеет право знать, что происходит сегодня в Брат­ ске, что сделали вчера ленинградские рабочие, чем живут труженики Рура и крестьяне братского Китая. Что и говорить —- работа очеркиста срочная, оперативная, требующая боль­ шого напряжения и большой отдачи ду­ ховных сил. И все же трудно нам со­ глашаться на этом основании со сниже­ нием требований к очерку. Снизить тре­ бования к художественному своеобразию очерка — значит идти на поводу у сто­ ронников пресловутой теории дистанции. Так и в очерке. Если то, о чем пишет очеркист, есть дело его жизни, если он не экскурсант и турист, а труженик, ак­ тивное действующее лицо происходя­ щих событий и если он, добавим, обла­ дает литературным мастерством, то и очерк его будет не только разведкой. Главное, знать жизнь. Разве не приме­ чательно, что такие значительные произ-. ведения прошлого года, как очерки М. Жестева, А. Злобина, И. Дворецко­ го, Г. Падерина, созданы людьми, кото­ рые хорошо знают описываемые проб­ лемы. Труд очеркиста не менее сложен, чем всякая другая литературная работа. Еще бытующее пренебрежительное от­ ношение к очерку и очеркистам — причина того, что имена многих талант­ ливых литераторов малоизвестны. Свы­ ше пятнадцати лет печатал свои очерки В. Овечкин, а все оставался курским писателем. Немногим меньше писал о нелегких ленинградских колхозах М. Жестев, а все не был отмечен все­ союзной известностью. В начале статьи я писал о бытующем пренебрежении к очерку. Заканчивая ее, я вынужден вер­ нуться к этой же теме. Материал сов­ сем свежий. В двенадцатом номере «Но­ вого мира», в перечне очерков, опубли­ кованных за год, тщетно я искал произ­ ведение А. Марьямова «Идем на вос­ ток». Сначала показалось, что это кор- -рейторский недосмотр, и лишь по­ том я понял, в чем дело. Очерки А. Марьямова — настоящие художест­ венные произведения — и -вот на этом только основании их перевели... в «вы­ сший разряд», в раздел «Романы, пове­ сти, рассказы». Очерки остались очерка­ ми. Но подобная классификация весьма поучительна. Мы выступаем против пренебрежения к очеркам. Но главное, что может под­ нять наш очерк, расположить к нему широкого читателя —- это труд самих очеркистов. Ведь это же факт, что лю­ ди, даже не слишком любившие дере­ венскую тему, с глубоким волнением чи­ тали Валентина Овечкина, а читатели, не искушенные в вопросах искусства, заметки С. Образцова о поездке в Лон­ дон. Очеркисты действительно разведчики будущего, пропагандисты семилетнего плана. В их распоряжении все разнооб­ разие форм современного очерка, в их распоряжении такие человеческие харак­ теры, которые не придумаешь даже при самом пылком воображении. Наконец, у них, у очеркистов, огромные кладовые нашего могучего языка, которому оди­ наково подвластны поэзия и проза, ро­ ман и очерк.