Сибирские огни, 1960, № 6

Еще — город на Пьяковской пло­ щадке. Еще? Да, есть еще. Но есть тайны литера­ турного процесса. Одна из тайн гласит: .нельзя писать все по порядку. Так, между прочим, и напечатано —- как будто стихи, а потом — эта ирониче­ ская улыбка по поводу литературных таинств. Он смеется над ними. Смеется и радуется, этот автор. Но, конечно, не только смеется. Он знакомит нас со сво­ ими героями — прорабом Конько, се­ кретарем горкома партии Георгиевским— и становится серьезнее. Но и здесь что- то упрямо шаловливое, неуемное в сло­ вах очеркиста. Подумать только, как переделал он мрачный отчет строитель­ ства Братской ГЭС. В отчете: «Из об­ щего количества календарных дней с отрицательными температурами двести восемьдесят дней или семьдесят восемь процентов... Грунт на территории строи­ тельства, состоящий в основном из пы­ левидных суглинков, от дождей образу­ ет липкую грязь, а в сухие дни огромное количество пыли... По подсчетам в лет­ ний период не менее ста шести дож­ дей...» Нет, ни Дворецкий, ни Марьямов, ни Злобин не лгут своему читателю — строителям бывает очень трудно. Но когда любишь свой край, когда любишь свое дело -— вот как выглядит все тот же отчет: «По подсчетам в среднем за лето выпадает не менее ста шести дож­ дей, но в это число входят и те благо­ творные, короткие, как бы молниенос­ ные дожди, иногда с грозами, после ко­ торых природа оживает, благоухают ра­ стения; солнце светит ярче и воздух на­ полняется озоном. Нигде в средней по­ лосе России не бывает столько велико­ лепных солнечных дней». И так все — о здешних морозах, о красоте бездонного звенящего неба, о родном крае. Я уверен, что если невеста одного из приятелей Конько прочтет отчет И. Дворецкого, — она приедет в Братск, к своему жениху. Читая очерки Дворецкого, вспомина­ ешь не только В. Катаева, но и другие книги начала тридцатых годов, напри­ мер, эренбурговский «День второй». Эренбург писал тогда, что «вся страна тронулась с места». А в наши дни сколько людей стали новоселами? И вот рассказывает очеркист: «Шли поезда, переполненные людьми. В вагонах сиде­ ли на лавках и на вещах. Ели на лав­ ках и на вещах. Спали так же. На стан­ циях, еще не имевших вокзалов, подол­ гу стояли. Бегали за кипятком. Пели: «Широка страна моя родная». Что это за люди — а вот они, — как бы говорит автор и знакомит нас с жителями одной из палаток —- не Братска, нет, а совсем .нового, еще только появившегося Братска-8. Очерк состоит из шести главок, а в каждом как бы этюды —• отрывки — один на несколько страниц, другие, как краткая сводка в две-три строки. И глав­ ное, без чего очерк не жил бы и не ды­ шал, как не дышал бы ни Братск-1, ни Братск-8 — люди. Петр Федорович Хвостов, главный инженер строительст­ ва, и «первый поэт Братска» Толя Пре- ловский. И еще, и еще. Помнишь не всех — одни упомянуты вскользь, дру­ гие живут. Но люди есть. Они согрева­ ют очерк. А писатель чувствует, что, рассказы­ вая об одной из замечательных строек времени, он еще в долгу перед людьми. Может быть, поэтому, как бы на полях замечает Дворецкий, что мечта его напи­ сать еще о двух людях, на которых ле­ жит сейчас огромная ответственность за строительство — о его начальнике Ива­ не Ивановиче Наймушине и о главном инженере Ароне Марковиче Гиндине. А мне кажется еще и о том самом шофере, который ждет свою невесту, и о первом поэт?. Братска, о нашем человеке — строителе. Люди и тени Образ современника призвана создать вся наша литература — и проза, и по­ эзия, и драматургия. Без нашего совре­ менника не может быть очерка. Мы пом­ ним превосходные очерки-портреты М. Горького и М. Кольцова, на нашей памяти книга Б. Полевого «Мы — совет­ ские люди» и удачный очерк Л .Фиша «Открытия Терентия Мальцева». В современном очерке вместо чело­ века, его характерных черт, его осо­ бенностей, часто фигурируют биографи­ ческие справки и информационные со­ общения. Это выглядит примерно так: «Антон Петров, зоотехник, парень лет двадцати пяти, стоял у двери». И боль­ ше об этом Петрове ничего не узнает чи­ татель, кроме общих разговоров. По­ том можно получить, как две капли во­ ды, похожую на эту справку о Маше Зайцевой. Ссылаясь на небольшие раз­ меры очерка, вместо человека порой ри­ суют его тень. Это, к сожалению, недо­ статок подавляющего большинства очерков. Разумеется, не в каждом очерковом произведении обязательно изображение человека. Например, в очерке Агапова о Брюсселе задача совсем другая. А вот очерки А. Смоляна и А. Марьямова про­ игрывают оттого, что люди там все-таки невыразительные. Посмотрите десятки очерков о людях, совершающих героиче­ ские поступки. Все они изображаются очень скромными и почти одинаковыми словами говорят, что, дескать, так посту­ пил бы каждый. А ведь есть очень сме­ лые, но не очень скромные люди. Может быть, рассказывая о подвиге, и не нуж­ но говорить об отрицательных чертах человека, но нет смысла нам делать сте­