Сибирские огни, 1960, № 6

Л. Р У Б А Ш К И Н Очерки прошлого года Внимание — очерн! «Рушатся стены отдельного кабинета, светлый круг лампы письменного стола раздвигается до невероятных пределов, привычные условия литературной сре­ ды заменяются новыми», — так писала «Литературная газета» в январе 1930 года. Я вспомнил эти слова, просматри­ вая прошлогодние газетные подшивки. Снова, как и много лет назад, едет по стране писательская бригада, все чаще в газетах появляются очерки видных пи­ сателей, а на собраниях в писательском союзе, как и рядом — у журналистов — звучит требовательно и властно: «Вни­ мание — очерку!» Да, все это очень похоже на то, как в начале тридцатых годов писатели по­ ехали на многочисленные стройки стра­ ны — в одиночку и бригадами, на север и на восток и подолгу, внимательно изу­ чали жизнь. Очерки М. Кольцова и Б. Галина, В. Ставского и М. Шагинян, повести В. Катаева и И. Эренбурга бы­ ли реальным вкладом писателей в стро­ ительство первых пятилеток. В этой перекличке двух десятилетий очень оп­ ределенно и ясно одно — огромный по­ рыв, подобный гигантскому штурму. В тридцатые годы наша Родина реша­ ла огромную задачу. Единственная в ми­ ре социалистическая страна строила социализм. Вопреки скептикам, еще не­ давно видевшим Россию во мгле, вопре­ ки врагам, готовившимся воевать с ней. Нынешняя пора — шестидесятые годы— тоже напоминает штурм. Где же быть литераторам, которые всегда шли вме­ сте с народом, практически участвовали в его делах? Конечно же, на переднем крае! ,,Низний“ танр? Мне приходилось очень много раз слышать, что такой-то литератор на рас­ сказ «не потянет», а вот очерк он на­ пишет легко. И это говорили люди, го­ товые поклясться в своей любви к очерку. Еще в 1930 году М. Горький в статье «О литературе» писал: «Очерк всегда считался критиками низшей фор­ мой литературы, что вообще неверно и несправедливо». М. Горький ссылался на Успенского и Мопассана, Тургенева и Щедрина, Писемского и Короленко. Но вот прошло еще несколько лет, и на первом писательском съезде (1934) И. Оренбург сказал, что предпочитает ка­ заться критикам писателем «второго сорта», очеркистом. Может быть, все это далекая исто­ рия. Но послушаем одного из крупней­ ших нынешних очеркистов В. Овечки­ на: «Некоторым нашим литературоведам удалось найти то, чего до них не мог отыскать ни один человек на свете, со­ вершенно определенную грань между повестью и рассказом, с одной стороны, и очерком — с другой. Рассказ, — мол, — это высокое искусство, потому что здесь есть место для свободного полета фантазии художника, в рассказе и пове­ сти все вымышлено, все создано, сочине­ но самим автором, его воображением. А в очерке все документально, это про­ стая фактография, второй сорт (выделе­ но мною. — А. Р.) литературы, тут, соб­ ственно, таланту и делать нечего, знай себе, списывай с натуры, копируй жизнь». Есть ли основания для таких жалоб? Оказывается, есть. Не зря волнуется