Сибирские огни, 1960, № 6

Однако я очень скоро вспомнил и о Ванькином стане. Во-первых, заметно сказывалась усталость после двух пере­ ходов, во-вторых, пимы вскоре пропита­ лись испарениями разгоряченного тела и, обледенев, стали словно каменные, скользили. Неимоверно потяжелел и ов­ чинный полушубок. Все это было для меня большой неожиданностью, — до сих пор ни полушубок, ни пимы меня не подводили. Словом, я начал уставать. Потому-то мне и вспомнился Ванькин стан. Не надеясь на свои силы, я решил переночевать хотя бы и в плохой урасе. Ванькин стан я нашел так же лег- :ко, как и урасу на Ипсы. Около нее ле­ жали издали заметные бивни и зубы ма­ монтов, сложенные в одну кучу с гигант­ скими черепами и другими необычными костями. Сюда бы палеонтолога. Однако в урасу я попасть не смог. Она до крыши была занесена снегом. Снег, надо полагать, лежал и в самой избушке,— его наносило через открытое дымо­ вое отверстие. Ергилей оказался прав: ураса действительно «куцаган». И я уже не пошел, а потащился дальше, на Бычыгый. Сейчас даже не хочется вспоминать, как я добрался до этой речушки. Все мое внимание, все мысли были сосредоточены на одном — только бы не упасть! Упаду — не встану. И в самом деле, едва я ввалился в урасу и опустился на чурбак, как сразу же уснул. Правда, довольно скоро меня до костей пробрала холодная дрожь, и я поднялся, чтобы затопить печурку. Но выйти с котелком за снегом сил не хвати­ ло. Так, сидя у печки, я и спал, пока не отдохнул немного и не начал варить пельмени. И снова с благодарностью подумал о якутах-промышленниках. Что бы я стал делать, если бы в урасе не оказалось готовых дров и растопки! Однако выспаться по-настоящему, как и в первой урасе, мне не удалось. Каждые час-полтора приходилось вставать и подтапливать печурку. От Бычыгыя до охотничьего поселка Дымного всего пятнадцать километров, но я их боялся больше, чем тридцати, пройденных прошлой ночью,— полушубок и пимы промерзли, а просушить их не было никакой возможности. Особенно смущали меня пимы, казавшиеся прямо железными. Теперь я понял, почему жи­ тели Севера так широко пользуются не только меховой одеждой, но и обувью из оленьих и собачьих шкур: они легки, теплы и не поглощают испарений. Однако, против ожидания, до Дымного я дошел более или менее спокойно. Может быть, потому, что всю дорогу шел медленно, с передышками. Поселок я узнал еще издали по густым клубам дыма, стлавшимся по самой земле. Отсюда, очевидно, и шло его название. Первыми меня встретили, как водится, собаки. Те, что не были привязаны, кинулись мне навстречу, а сидевшие на привязи подняли истошный лай. Немудре­ но, что почти сейчас же на берег высыпал весь поселок — около полутора десят­ ка человек, главным образом, женщины и ребятишки. Поселок оказался совсем небольшим — три-четыре урасы и одна рубленая изба, в которой жил охотовед-кореец Ча, отца которого мы пытались лечить от цинги. В эту избу я и направился после того, как обменялся рукопожатиями с каждым из встречавших меня. Молодой охотовед помог мне раздеться и развесить на просушку верхнюю одежду и обувь, а затем напоил горячим чаем. За чаем он рассказал, что в Дым­ ном живет несколько семей промышленников, сами же промышленники обычно охотятся на дальних островах архипелага и приезжают сюда лишь для того, что­