Сибирские огни, 1960, № 6

работает. Энергии в нем... не знаю, с чем и сравнить:., как в целом пласте угля! Яркая вспышка на секунду осветила окно вагона. Из-за горизонта выбиралась черная туча, врезаясь в океан волнистых облаков. Молния чертила на них кривые огненные строки, и каждый ее росчерк сопровож­ дался сердитым урчанием грома. — Ишь ты, какая выползла! Дождину, верно, несет, — взглянув в ок­ но, сказал Тихов.— Любопытная штука — этот горизонт: то заря над ним загорится, то в ненастье голубое небо проглянет, то тучища страшенная выползет. Вот и сейчас, смотри, какая оказия оттуда прет! А за ней, навер­ ное, опять чистое небо. Смотришь туда и думаешь: а что дальше?.. Я од­ нажды мальчишкой чуть не заблудился — хотел до того самого места дойти, где между небом и землей межа. Я к ней, а она — от меня. А в дру­ гой раз... В конце вагона забренчала гитара. Повернувшись на звук, Сергей уви­ дел сидевшего на боковой полке человека в черных очках, с бледным, дав ­ но небритым лицом, с тонким прямым носом. На нем было старое мешко­ ватое пальто, выгоревшая, полинялая синяя рубашка без единой пугови­ цы, грязная фетровая шляпа с оборванным краем, которая, очевидно, уже не могла спасти ни от палящих лучей солнца, ни от дождевых струй. Слепой легонько коснулся струн гитары, и они печально ответили, по­ слушные его зову. Сыграв вступление, музыкант вплел в гитарный пере­ бор свой простуженный тенор: Послушай, что душа больная . Поет с гитарой с детских лет: Всю жизнь отдам тебе сполна я. Но ты мне дай взглянуть на свет!.. Обветренные губы певца плотно сжались. Последние нотки аккомпане­ мента заглушились перестуком колес. С минуту все молчали, точно ожи­ д ая продолжения, потом зашевелились, забрякали монетами. Но слепой медленно поднялся и спокойно сказал: — Мое вам с кисточкой! Концерт окончен!.. Плату не беру — сегодня я не пьян. — И у жизни есть свой горизонт... у времени, вернее сказать,— кив­ нув в сторону певца, медленно произнес старый горняк, опуская несколько серебряных монеток обратно в кошелек. Они мелодично звякнули, словно обрадовались своему возвращению.— Кто его знает, может, вчера еще он видел, заглядывал вперед, а впереди-то у него, оказывается, было вон что... Поезд замедлил ход. Зашипели тормоза. — Надо собираться,— спохватился Сергей. Он извлек из карманов горняцкой шинели какие-то свертки, положил в чемодан.— Ну вот, и огур­ цам место нашлось: донесу в карманах — жаль добро оставлять! В шинели и фуражке Томилов стал казаться выше, несколько старше. На улице Тихов показал рукой в сторону скопления электрических огонь­ ков: — Вот она, наша шахта! Красавица!.. Ну что ж, пойдем. Они свернули на линию, дошли до переезда. — Через два дома будет Шахтовая, пять,— объявил Тихов,— Ну, а я пойду обратно. Мой дом по другую сторону линии. Заходи, спрашивай Ивана Ивановича — каждый укажет. — Благодарю, Иван Иванович! До скорой встречи! И Сергей размашисто зашагал вдоль улицы. Отсчитав два дома, он увидел крыльцо, приоткрытую дверь. Вошел в коридор. Сердце сильно забилось: слева, из открытой двери комнаты, доносился знакомый баритон. Николай говорил так же, как и раньше, то­ ропливо, запальчиво. Томилов поставил чемодан и с предосторожностью