Сибирские огни, 1960, № 6

— Вспомните,— говорил я ,— какими трудностями нас стращали в дороге, в бухте Тикси, на теплоходе! Кое-кто даже назвал нашу экспедицию авантюрой... А мы, как видите, живем! Живем и работаем! Начали гидрометеорологические наблюдения, а на днях наверняка выйдем в эфир! По совести говоря, твердой уверенности в этом у меня не было. Но не мог же я в такой вечер высказывать свои сомнения! После меня взял слово Федорыч. Его коротенькое выступление и взволнова­ ло нас всех, и порадовало. — Я бывал на многих зимовках,— начал он,— и прямо скажу, что эта зи­ мовка обеспечена хуже, чем другие. А для меня она самая радостная. Во-первых, все, что у нас есть, сделано нашими руками; во-вторых, я ни на одной из своих прежних зимовок не встречал таких дружных ребят, как здесь. Живем, что назы­ вается, в тесноте, да не в обиде. Значит, и работу нашу доведем до конца? Было далеко за полночь, когда кто-то из нас предложил выйти на улицу. Я невольно рассмеялся: до чего в человеке живучи привычные представления. На­ шей «улицей» была неоглядная и совершенно пустынная тундра без дорог и тропинок. Но в эту ночь и тундра встретила нас по-праздничному — великолепным полярным сиянием. На севере, высоко над горизонтом, висел гигантский световой занавес. Легкие складки его непрерывно колыхались и дрожали, и мириады голу­ боватых искр то вспыхивали, то угасали в глубоких снегах. И, пожалуй, самое удивительное было в неожиданной, торжественной тиши­ не. На островах Ледовитого океана часы полного затишья выдаются чрезвычайно редко — может быть, раза два-три в году. Летом здесь неумолчно шумит океан, зимой — ветер. Лежишь, бывало, в бессонную ночь и слушаешь до утра то прон­ зительный свист, то исступленный рев, то монотонное тоскливое завыванье. Но на этот раз капризная северная природа, кажется, решила ничем не омрачать наш светлый праздник. После праздничного завтрака мы всем своим небольшим коллективом устро­ или шумную лыжную вылазку. Кстати, и мороз упал до 34 градусов. Солнце давно уже не поднималось, но все же в полдень, если не висели над землей тучи, его лучи как-то пробивались в наше холодное темное небо, и оно вдруг начинало переливаться удивительно мягкими и нежными красками. На ма­ терике такого никогда не увидишь! Так было и в этот праздничный день... «На улице», нас ждал еще один замечательный сюрприз. Увлеченный стре­ мительным бегом по чуть припорошенному льду моря, я оторвался от своих това­ рищей и ушел довольно далеко вперед. Пора было уже возвращаться, когда я вдруг заметил на берегу шест, на верхушке которого развевалось что-то вроде флага. Не отметка ли это над каким-нибудь старым, давно заброшенным сюда складом? . Стремглав бросаюсь вперед и в самом деле наталкиваюсь на склад — четы­ ре бочки бензина и банку касторового масла. Можете представить себе мое состо­ яние? Обрадовался я, конечно, не бензину,— нет, а широким железным обручам, набитым на металлические бочки. Впоследствии я узнал, что бензин этот пред­ назначался для перелета по трассе Северного морского пути, который так и не состоялся. На другой же день мы с Николаем, захватив с собой кучу инструментов, отправились к бочкам. Обручи были сбиты без особого труда, и я сейчас же попы­ тался приступить к кузнечным работам. Вместо наковальни использовал толстое бревно, специально для этого положенное у входа в избушку, а вместо молота — обыкновенный топор. Разогрев в плите металл, я стремительно выбегал из своей избушки и начинал ковать. Но, к моему большому огорчению, раскаленное железо очень быстро прожигало бревно, и удары топора приходились по дереву. Тогда я изменил конструкцию «наковальни» — укрепил на двух чурбаках якорь. И снова неудача: на морозе металл легко остывал и становился хрупким. Пришлось все громоздкое сооружение переносить в избушку. Здесь дело пошло значительно лучше, только густые клубы едкого дыма сразу заполонили