Сибирские огни, 1960, № 6

И все-таки, поскольку свечи у нас числились в неприкосновенном запасе, пришлось зажигать лампу. Но, как и следовало ожидать, продолжалось это счастье недолго: вскоре, несмотря на. всю нашу осторожность, мы остались вовсе без стекол. Попробовали делать их из бутылок, однако черное стекло поглощало слишком много света, да и хватало такого стекла лишь на два-три часа. Приспособили к лампе стекла «Летучей мыши», но они оказались нестойки­ ми, а рисковать последними стеклами мы не могли. В конце концов, после всех рационализаторских ухищрений, пришлось перей­ ти на «освещение Нансена» — на коптилки. Для них материала у нас было боль­ ше чем достаточно. Но и эта проблема оказалась не последней. Нас с Федорычем все больше и больше беспокоили радиомачты. Как я уже говорил, бревна для них мы подоб­ рали сносные, вырубили для их скрепления пазы, выдолбили под основания мачт ямы, даже врыли в землю якоря для оттяжек... Однако скреплять столбы нужно железными обручами, а мы не только обручей, но и железа для их изготовле­ ния не имели. В который раз, бывало, спрашиваю Федорыча: — Что же делать со столбами? А он только плечами пожимает: — Не знаю, браток. Веревками бревна не свяжешь. Обязательно нужно обручи. Вновь и вновь осматриваю все наше имущество, но, кроме забытого на бере­ гу якоря, никакого железа не нахожу. Так в постоянных заботах и хлопотах дождались мы семнадцатой годовщины Великого Октября. В канун праздника прекратили все свои работы, натопили пожарче плиту, вымылись, прибрали избушку. Федорыч забрал в свою будку вино, спирт, поставил на плиту кастрюльки с изюмом, с клюквой и занялся «химией». Иван-царевич достал из неприкосновенного запаса куропаток и все, что смог найти там вкусного. На его обязанности был праздничный стол. А Нико­ лай занялся «иллюминацией» — принялся приводить в порядок «Молнию», долго бывшую не у дел. Но вот наступил и праздник. Иван Павлович расставил на столе всю свою кулинарию, а Федорыч — бутылки с раскрашенными этикетками и даже банти­ ками у горлышек. Впервые мы сидели за столом чисто побритые и в лучших своих костюмах. Свет лампы после коптилки казался необыкновенно ярким. Над столом торжественно алел флаг нашей Родины. И настроение у всех было торжественное. Только по выражению лиц своих товарищей я понимал, что мысли их, как и мои, в эти минуты бесконечно далеки и от этого стола, и от этой избушки. В такие большие для каждого советского человека дни люди в нашем положении особенно остро чувствуют свою оторван­ ность от Родины. А для нас обстановка осложнялась еще и тем, что мы даже не знали, чем живет сейчас Большая земля. Ни газет, ни писем, ни телеграмм, ни последних известий по радио! Единственной информацией, которой мы изредка пользовались, были коротенькие сообщения Ергилея Бочкарева. Старик навещал нашу зимовку каждый раз, когда обходил свои пасти. Но его новости ограничи­ вались промыслом да большими и мелкими событиями в жизни двух-трех десятков охотников, разбросанных по островам Новосибирского архипелага. Так мы узнали от него, что в крохотном поселке Дымном, неподалеку от мыса Шалаурова, тяже­ ло заболел цингой приехавший ца остров вместе с нами старик кореец Ча. Мы по­ слали через Ергилея старику все, что нашли противоцинготного, несколько банок сгущенного молока, но опоздали: старик вскоре умер. Знали мы также, что о нас давно уже беспокоятся близкие да и все, кто был осведомлен о нашей экспедиции. Чтобы отвлечь товарищей от грустных размышлений, я поднял тост за Роди­ ну, за всех, кто сейчас вспоминает нас, за то, чтобы как можно скорее связаться с Большой землей.