Сибирские огни, 1960, № 6

— Говорю маленько. — Откуда пришел сейчас? — Из ураса. Живу здесь. Онако недалеко, километров двадцать, пожалуй. Это было для нас полнейшей неожиданностью. Мы даже не подозревали, что на Кигиляхе живет еще кто-то. — И давно живешь? — Онако скоро двадцать год. — Один? — Зачем один! Жена, два дочка, два сын... Время подходило к обеду, и мы пригласили гостя к себе в избушку. Расспро­ сы продолжались и за столом. — Не случалось тебе видеть на острове наши экспедиции? — Нет. Только Пинегина видал онако. Слыхал Толль, Бунге, Бегичев, Колчак... Летом был Чирихин. — А где сейчас Колчак, не слыхал? Гость улыбнулся. — Слыхал. Он был злой начальник в Сибири, а большевик его кончал. Из дальнейших разговоров мы узнали, что наш гость — якут Ергилей Боч­ карев — старейший житель Большого Ляховского острова. Работает промысло­ виком охотничьей станции, но живет довольно трудно. Станция почему-то стала очень плохо снабжать своих охотников товарами, а олени на остров почти не захо­ дят. И помощников в семье пока мало — старшей дочери только что исполнилось пятнадцать лет, а младшей всего три года. — Здесь на острове было сложено всякое продовольствие. Ты разве его не видел? — Зачем не видел! Видел. Ветер маленько брезент снял, так я снова его положил, сверху большой палка привалил. —- Почему же не взял себе немного? , — Как можно взял? — удивился Ергилей. — Продовольствие хозяин есть. Разговор у нас затянулся до поздней ночи. Мы узнали, что промысловый район нашему собеседнику достался большой, но что промысел в этом году не­ важный: песца почему-то мало. К тому же у Бочкарева не было ни оленей, ни со­ бак, и настороженные пасти он обходил пешком. А это отнимает много времени и, конечно, отзывается на добыче. ...Утром, провожая гостя в дорогу, я с общего согласия положил ему в мешок в подарок жене и ребятам несколько кулечков сахара, муки и масло. А когда растроганный Ергилей совсем уж собрался в путь, Федорыч шепнул мне на ухо: — Давай отдадим ему двух-трех собак. Нам они ни к чему, а ему польза. Так и сделали. Одну собаку оставили себе, а остальных трех отдали Ергилею. Словом, в этот день робинзоны Кигиляха нашли на своем «необитаемом» мысё*если не Пятницу, то во всяком случае верного и надежного друга. Единственный выход Время шло, а работа наша все еще не налаживалась. Только Иван Павлович смог с первого ноября начать свои гидрометеорологические наблюдения в соот­ ветствии с установленной программой. А мы с Федорычем и Николаем Некшиным с утра до поздней ночи возились с двигателем, динамками, радиоаппаратурой. Все это надо было разобрать, вычистить, очень тщательно просушить и вновь собрать. За работой не заметили, как наступила полярная ночь, а вместе с ней перед нами встала новая проблема — освещение. На беду, запас свечей у нас был вообще не велик, а лампу «Молния» мы просто боялись зажигать: уцелели всего два стекла. Немного больше оставалось стекол к «Летучей мыши», но их было совсем уж жалко,— зимовщикам без фонаря никак не обойтись.