Сибирские огни, 1960, № 6

Володя, она, быть может, не перенесла бы горя. Сын спас ее. А после войны она встретила Дмитрия, привязалась, полюбила... На дворе знакомо скрипнула калитка, до ушей донеслись тяжелые шаги. Наконец-то! Мария Артемьевна включила свет, бросилась к плите, чтобы подо­ греть ужин. Но на пороге появилась немного угловатая фигура мужа. Мария Артемьевна с первого взгляда определила, что он пьян и сердит. — Смотри-ка, пожаловала-таки домой, — с расстановкой сказал Дмит­ рий,— А я вот... задержался... Что? Не нравится? Да? — Не нравится,— прямо ответила Мария Артемьевна. -— А мне, думаешь, нравится, когда ты... когда ты от дома отбилась... нра­ вится? Ты там со всякими... А меня — долой! А только я не слепой — вижу... И люди видят! К славе рвешься... — Митя! Что ты мелешь! — пыталась остановить мужа Мария Артемьевна, чувствуя, что еще немного и расплачется от обиды... Так ждала Дмитрия, хотела рассказать о своем успехе, о своей радости, а он оскорбляет ее нелепыми подо­ зрениями... Как он может, как смеет... И он, и те, кто подогрел его подлыми грязными сплетнями!.. Мария Артемьевна видела, что объясняться сейчас с мужем бесполезно. Да юн вскоре и уснул тяжелым пьяным сном. Железнова устало опустилась у стола, не зная, что делать, как поступить. Ей вспомнилось добродушное лицо старого мастера пошивочного цеха, его слова, сказанные ей в другую трудную для нее, военную пору, после гибели первого ■мужа. — Когда плохо, когда, кажется, невмоготу терпеть, ты стисни зубы покрепче и за дело берись. Дело — лучшее лекарство... Так-то, дочка... Железнова взяла с этажерки первую попавшуюся под руку книжку, раскры­ ла, попыталась читать. Но это не успокоило ее. «Ну, почему он так,— подумала юна о муже.—• И кто, кто нашептал ему глупые и пошлые сплетни... От дому отбилась... Славы захотела...» Обида снова комом подступила к горлу. Нет, не ради славы пошла Мария Артемьевна в отстающую бригаду. Просто она любит свое дело, научилась испол­ нять его лучше других и хочет передать свое умение людям... А Дмитрий не понял, -не поверил... Или, может быть, это у него спьяну... Проспится, сам будет стыдить­ ся того, что сказал?.. Мария Артемьевна убеждала себя, что так и будет, но в глубине души оста­ валось сомнение. Дмитрий — обидчив и упрям, он так просто не признает, что неправ... ...Александра Андреевна Чардынцева, секретарь партбюро фабрики,— жен­ щина не только чуткая, но и наблюдательная — одна из первых заметила, что у Железновой что-то неладно. Выбрав случай, Чардынцева увела Марию Артемьев­ ну к себе в кабинет и, расспросив о делах, словно бы между прочим, поинте­ ресовалась: — Что это с тобой в-последнее время... Неприятности какие-нибудь? Мария Артемьевна пыталась отшутиться, но шутки у нее не получилось. Чардынцева подошла ближе, уже строже сказала: — Ты знаешь, я тебе худого не хочу... Что нибудь дома не так? Мария Артемьевна только молча наклонила голову. В глазах ее блеснули слезы. А через минуту они сидели рядом — две немолодые, многое перенесшие и испытавшие женщины. Одна сквозь слезы рассказывала, другая чутко слушала, принимая чужое горе, как свое собственное. Прошло несколько дней. Мария Артемьевна не знала в точности, что пред­ принимала Чардынцева, но по тому, как мало-помалу изменялось отношение к ней мужа, догадывалась: партийный секретарь действует. Вскоре все уладилось. Дмитрию и самому теперь казались нелепыми и ненужными недавние подозрения и придирки к жене.