Сибирские огни, 1960, № 6

МАРИЯ МУХАЧЕВА Р и с В . Ф е д о т о в а Памяти незабвенного мута и друга Ильи Андреевича Мухачева п о с в я щ а ю Прошли года. Я снова здесь. Бежит река, волной играя, Маральник начинает цвесть. Чабан поет весну Алтая. Над тальником береговым Утес, туманами повитый,— Я узнаю его: под ним Мои товарищи зарыты. И, подавляя сердца боль, Я молча кланяюсь утесу... А день пылает голубой, Рассыпав искры по откосу. Илья Мухачев. Это было давно, в двадцатых годах. Я учительствовала тогда в Гор­ ном Алтае, на Уймоне, в глухом, отдаленном селе Теректё. Село было не­ большое, раскинувшееся около ущелья, откуда вырывается в уймонскую долину быстрая шумливая река Теректа, бешено мчащаяся к Катуни во время весеннего половодья. Летом же Теректа не доходит до Катуни, разливается по древним ары­ кам, которые, как жилы, пересекают долину, поливая луга и посевы. В Теректё, как и во всех селах Уймона, жили по большей части кер­ жаки, люди «старой веры», бежавшие в отдаленные времена из централь­ ной части страны в малодоступные места. Кержаки крестились двумя перстами, боялись опоганиться через по­ суду от «мирских», то есть не кержаков. Женщины ездили верхом на лошадях, не уступая мужчинам и в лов­ кости садиться на седло прямо с земли, только коснувшись рукой луки седла, и в посадке. Кержачки носили широкие сарафаны, перехваченные в талии тканы­ ми гарусными опоясками. В селах в те времена еще не было ни изб-читален, ни клубов, ни элек­ тричества, а о радио навряд ли тогда имели какое-либо представление, и учитель был единственный образованный человек в деревне. Школы по- 112