Сибирские огни, 1960, № 6

он обречен: сто лет тому назад ему был смертный приговор подписан. Его уже не вытащат из тьмы ни флаг пирата и ни штык солдата, ни купленных апостолов умы, ни гладенькие речи дипломатов. Еще он славой лестной окружен, но эта слава дутая, пустая. Он до зубов еще вооружен, хотя зубов-то многих не хватает. Коварен, вероломен и силен, но перед будущим труслив до дрожи, еще в агонии предсмертной он своей рукой задеть кого-то может. От наглости ли, от безумства ли он угрожает, с новым миром споря, разведкой с неба, базами с земли, и пеплом взрыва атомного с моря. Грозили нам... В ушах еще не стих надрывный грохот крупповских орудий. В лесах смоленских и в степях донских упали им обманутые люди. Не все ль равно — он из какой страны? Где мы рукой карающей достали его — у сталинградской ли стены, иль на Урале? Но с ним с таким, какой он был и есть, для дела мира в этот час тревожный готовы мы за стол за общий сесть, чтоб мир спасти, пока еще возможно. А если будет он и в этот раз на разговор открытый не согласен, мы подождем: у нас века в запасе, история работает на нас!