Сибирские огни, 1960, № 5

Вдоль изгороди — заросли крыжовника, малины и кудрявого хмеля. Половина ягод всегда идет на продажу. Выращивает Клавдия в парниках и раннюю клубнику — у нее целое парниковое хозяйство. У людей поми­ доры только плоды завязывают, а она свои уже продает. Над зелеными грядками возвышаются кокетливые желтые шляпки подсолнухов и горделивые мальвы. В самом центре огорода алое пятно — это цветут маки. Клавдия любовным взглядом окинула деревья, грядки, цветы,— все у нее есть. Одних яблок нынче уродится — хоть всю зиму торгуй. Она живо представила, как эти, пока еще маленькие и зеленые, плоды начнут наливаться, желтеть, как под конец лета приклонятся к земле отягощен­ ные ветви. Да, все-то она сумела вырастить. А для кого? Прежде, бывало, наведет Валя подружек. Смеются девчата, песни поют, и Клавдии так весело и радостно их угощать всякой огородной снедью. А теперь? Разве что забегут к ней соседские мальчишки. Эти проныры знают — к тете Клаве нечего лазать воровать, она сама всем, что есть, оделит. Они обычно являются не по одному. Молча стоят, сопят, шмыгают носами, а потом просят — «попить». Клавдия безошибочно угадывает нехитрую тактику робких посетителей. А вот Валя забыла мать!.. Пишет редко. Всё письмецо на одной тет­ радочной странице умещается. Живет хорошо, здорова. В городе весело, не то, что в деревне. Два раза ходили в цирк, хорошие кинокартины не пропускают. К себе Валя не зовет. Видно, запамятовала, что обещала перетянуть мать в город. Может, ждет, когда дадут отдельную квартиру, а может, зять не хочет жить с тещей? Птенцы, вылетевшие из-под мате­ ринского крыла, свои гнезда вьют. Еще неизвестно, согласилась бы она жить с дочкой и зятем, а больно, что им нет до нее дела. От Геннадия, второго мужа, Клавдия теперь писем уже не ждала. Год назад уехал он в Харьков. Всего одно письмо и прислал. Денег просил. Кое-что продала и послала. Он как в воду канул. Даже не сообщил — получил ли деньги. Говорил один заготовитель, что работает ее муженек по снабжению. Нашел себе вдовушку, а у вдовушки — собственный дом. Геннадия Клавдия не любила. Но обеспечивал хорошо. Обувал, оде­ вал ее и Валю. Дом — полная чаша. Бабы завидовали ей. Может, и даль­ ше бы жили, да стал Геннадий в рюмочку заглядывать... За пьянство и сняли его с завмагов. Пьяный он был страшен. Недаром первую жену побоями в гроб за­ гнал! Клавдия не раз, спасаясь от его кулаков, убегала на реку, отсижи­ валась в кустах. Однажды всю ночь просидела в погребе. К людям не шла. Не только потому, что боялась насмешек. Он пригрозил ей: «Пожа­ луешься — убью». А любила ли Клавдия первого мужа? Ведь очень молодая тогда была... Пожалуй, любила. Но привыкнуть к нему, как следует, привязать­ ся так и не успела. Поженились — он уехал на финскую добровольцем; после войны задержали в армии, а когда пришел домой, почти сразу началась Отечественная. С нее не вернулся. Был он самый молодой и самый толковый бригадир. Уважали его люди. Тогда и Клавдии через него был почет. А теперь... Каждый норовит высрамить. А что она людям плохого сделала? Только что в колхозе не работает! Так она пить-есть ведь у них не просит. На сегодня у Клавдии есть еще одно важное и приятное дело. Покон­ чив с картошкой, принялась за него. Предварительно завесила окна, за­ крыла на засов калитку. Пусть, если кто придет, подумает, что она в город уехала. Нечего гусей дразнить. Люди завистливы. Клавдия натяну­ ла во дворе веревки и стала развешивать для просушки вещи, что хра­ нятся в кованом сундуке с замком со звоном и в комоде. Вывесила плюшевое одеяло. Оранжевое с бело-розовыми разводами. 93

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2