Сибирские огни, 1960, № 5

Песня взметнулась к утреннему бледному небу. Взметнулась и обо ­ рвалась. Видно, ветер унес ее куда-то за облака. Золотистая, подсвеченная солнцем пыль улеглась на дороге. Примолкла улица. Никого. Только вон стоит у ворот, что против Клавдиной хаты, старенькая бабка, подперев щеку рукой, и смотрит вслед ушедшей машине. О чем она думает? О молодости ли, отзвучавшей, как эта песня? Старость ли клянет, что привязала ее к воротам? Походила Клавдия по горнице и вернулась к окну. Бабка все еще стояла, пригорюнившись. С раздражением задернула Клавдия занавески. «Ну, она старая, а я чего томлюсь? Некогда прохлаждаться! Дел по хо ­ зяйству за день не переделаешь». Раньше дочка помогала, а теперь все самой надо. Гудит сепаратор, позванивая, бьет струя обрата о стенки ведра. Руки делают все механически. А мысли — о другом... Выдав дочку замуж, Клавдия заскучала. Особенно тоскливыми пока­ зались первые дни. Ходила по хате и двору, как неприкаянная. Пусто в доме. Соседки, и те забегать перестали. Раньше, бывало, у колодца перекинешься словечком. А теперь все спешат — полевые работы в разгаре. Не с кем и о покосе посоветоваться. Когда дочка работала секретарем сельсовета — другое дело. А вчера су­ нулась в сельсовет — отказали. Нет, говорят, угодий. Раньше, небось, находили. К председателю колхоза — Матвею — идти неловко... Узнать бы, как нынче покосы будут распределять. При Вале знала все новости. Придет дочь домой и обо всем доложит. К примеру: приезжал из области корреспондент, видный мужчина; два фотоаппарата с собой привез,— Марью Власьевну фотографировал... До чего же везет Марусе! Не обошлось, рассказывала Валя, и на этот раз без Никодимушки. При чужом человеке расшумелся... И когда это он утихомирится? Неправильно, видишь ли, пастухам начисляют. Какая его забота? Ведь всего-навсего — сторож. Его дело — склад караулить. Пастухам и без него бухгалтерия начислит, сколько положено... А то прибежит Валя и сообщит, что в магазин привезли китайские полотенца — с цветами и яркими птицами на них. Да, обо всем-то она узнавала первой... Повздыхала Клавдия, взяла тяпку и пошла окучивать картошку, по­ ка солнышко не начало припекать. Приусадебный участок начинается сразу от задней стены хаты и тянется до самой речки. Пустошь у берега Клавдия обнесла плетнем и присоединила к своей усадьбе. Ночью, чтобы люди не видели, натаскала на себе чернозему. Пришлось принести на пустошь более ста коромысел. Чего только нет у нее на участке! От калитки, идущей со двора, стоят рядами, раскинув круглые кроны, яблоньки. За ними — черешни, вишни. Замыкает сад старая слива. Она словно обнимает деревца своими широко распростертыми крепкими ветвями. Весной, в пору цветения, за хату будто зацепилось белопенное облачко. Стволы деревьев, как положено, от корня побелены. Земля между ними взрыхлена. Соседи говорят, что Клавдия ухаживает за деревьями, как за малыми детками. И они правы: не хуже агронома знает Клавдия, чем «лечить» и как уничтожать яблоневую тлю и плодожорку. Всю ночь будет жечь солому, есЛи ударят заморозки. Зато круглый год у нее в хате пахнет знаменитой курской антоновкой. ~ ;..