Сибирские огни, 1960, № 5

кается повесть «Последние залпы», зву­ чит неутихающая, живая боль совре­ менника за судьбы тех, кто недожил, не- дострадал, недолюбил своего из-за вой­ ны. В последних повестях Ю. Бондарева уже„ отчетливо сложился его писатель­ ский стиль. Это стиль сжатой драмати­ ческой прозы, развивающейся энергично и остро. Писателю удается сочетать дей­ ственность сюжета с развернутой дета­ лизацией описаний, воссоздающих мир войны в специфических красках, запа­ хах, звуках, доступных ощущениям че­ ловека. «Я убежден, — писал Ю. Бондарев,— что наше стремительное время — это время коротких, строгих по языку рома­ нов и повестей, размером десять-двенад- цать листов. Мы должны запечатлеть правдивые детали жизни, события и «воздух» эпохи. Впоследствии по нашим книгам будут написаны великие эпопеи». Едва ли эта мысль может быть при­ нята в ее абсолютном значении. В искус­ стве не бывает общих рецептов, годных для всех. Но, несомненно, что Ю. Бон­ дарев чутко уловил ту потребность в ху­ дожественных формах времени, которые преобладают в молодой современной про­ зе, настойчиво ищущей новых путей. 5 «Неужели кончится война и с такой же легкостью, с какой проглянуло сей­ час солнце, забудется все? И зарастут молодой травой и окопы, и воронки, и память?» Таким вопросом завершается одна из глав повести Григория Бакланова «Пядь земли». Этот затаенно-тревожный вопрос героя возник не случайно. Идут годы, до неузнаваемости меняется облик тех мест, где полыхали сражения. В жизнь всту­ пили новые поколения, для которых вой­ на уже стала историей. Люди не живут прошлым, и оно постепенно уходит из их жизни. И кто донесет до будущих поко­ лений невероятность происходившего? Кто сбережет те порывы духа, которые были проявлены людьми в их великой борьбе? И можно ли все сберечь и донес­ ти? Ответ на эти вопросы заключен в са­ мом содержании повести Г. Бакланова. «Можно забыть все, не вспоминать о пережитом годами, но однажды ночью на степной дороге промчится мимо грузовая машина с погашенными фарами, и вместе с запахом пыльных трав, бензина, вместе с обрывком цесни и ветром, толкнувшим в лицо, почувствуешь: вот она промча­ лась, твоя фронтовая юность. И снова все ярко встанет перед глазами, потому что оно в крови у нас на всю жизнь...» Минувшее не должно быть забыто ра­ ди грядущего. И именно искусству дано сохранить то, что пережили и перечувст­ вовали миллионы людей на войне. По­ весть Г. Бакланова «Пядь земли» как раз и является документом поразительно верной, безошибочной художественной памяти. Первый признак и первая черта настоящего таланта. «Талант— редкость. Надо его система­ тически и осторожно поддерживать», — считал В. И. Ленин. Следуя этому заве­ ту, мы обязаны не только внимательно отнестись к таланту писателя, но и опре­ делить самый характер таланта, понять, в чем его сила, уловить ту особую худо­ жественную задачу, на решение которой он сложился. «Пядь земли» не является литератур­ ным дебютом Г. Бакланова. Уже пред­ ыдущая его повесть «Южнее главного удара» обратила на себя внимание неза­ урядными литературными достоинствами. Построенная как цикл рассказов об от­ дельных персонажах (главы «Товарищи», «Старшина Пономарев», «Первый бой». «Леонтьев» и другие), эта повесть живо воспроизводила эпизоды боев у венгер­ ского озера Балатон. Как и в повестях Ю. Бондарева, судьбы героев прослеже­ ны здесь в тесной связи с ходом одной военной операции.' Это не изображение войны в ее общем движении и не случаи из жизни отдельных лиц. Это именно эпизоды войны. Взгляд автора сконцент­ рирован на сравнительно узком собы­ тийном плацдарме, но зато анализ воен­ ных эпизодов дан очень подробно, с хо­ рошим знанием деталей и специфики фронтовой обстановки. Однако при всей живости описаний очерковая манера вела Г. Бакланова к эскизности в обрисовке людей. В анализе психологии и бытия героев автор повести «Южнее главного удара» не подымался еще до значительных художественных открытий, до собственной философии че­ ловека на войне. А это в свою очередь ограничивало возможности обновления хорошо известной по литературе жизнен­ ной проблематики. В повести «Пядь земли», развив луч­ шее из того, что было заложено в его предыдущем произведении, Г. Бакланов нашел себя как художник. Талант освобо­ дился от традиционности, сковывавшей его формы. Писатель заговорил от себя и о своем с такой искренностью и силой проникновения в суть вещей, которые сразу же выдвинули повесть «Пядь зем­ ли» в число лучших произведений нашей литературы об Отечественной войне. С первых же строк определяется не­ повторимая лирическая интонация по­ вести. Это рассказ о войне, преломленной через сознание и душу ее рядового уча­ стника. «Жизнь на плацдарме начинается ночью. Ночью мы вылезаем из щелей и блиндажей, потягиваемся, с хрустом раз­ минаем суставы. Мы ходим по земле во весь рост, как до войны ходили по земле люди, как они будут ходить после войны. Мы ложимся на землю и дышим всей грудью. Роса уже пала, и ночной воздух пахнет влажными травами. Наверное,