Сибирские огни, 1960, № 5

какой удобрять не надо, уж она бы на месте Марьи давно так сделала! А тут вдруг, сдать... Сдам землю в колхоз, и вся недолга! — Марья хлопнула ла­ донью по столу. — Нужда пришла возиться: полоть, поливать. Некогда мне. Знаешь, какое в бригаде хозяйство. Рядом с моей хатой ясли стро­ ят. Видела? Типовые. Так вот пускай на моем огороде ребятишкам садик посадят. Всю землю сдашь? — каким-то сдавленным голосом спросила Клавдия. Маленько оставлю, — и странным, незнакомым для Клавдии, мечтательным тоном Марья продолжала: — Цветы посажу... Георгины и хризантемы. Чудное слово — хризантемы! Вазу куплю хрустальную. Ви­ дела в городе, в универмаге, вазу, вся светится. Поставлю цветы на стол и пусть в хате красуются... Врешь! — со злостью проговорила Клавдия и тоскливым шепо­ том повторила: — Врешь. — Что вру? — удивилась Марья. — Да все... что молоко будут навяливать. Что огород сдашь... и бу­ дешь эти... как их, хризантемы разводить. — Вот увидишь — сдам, — весело проговорила Марья. — Я и с Мат­ веем Ильичом советовалась. Одобряет. Последние слова больно кольнули Клавдию. Маруся советовалась с ним,.а вот она, Клавдия, не смеет. С деланным равнодушием произнесла: — Сказывают, Матвей тебя на каждом собрании восхваляет. Дес­ кать, самая наилучшая бригада Марьи Власьевны. Марья внимательно поглядела на бывшую подругу. Та сидела, пону­ рив голову. Опущенные рыжие ресницы прятали глаза. На круглых ще­ ках рдели красные пятна. Белые ровные зубы покусывали нижнюю губу. Марья тихо, беззлобно проговорила: — С чего же ему хаить? Ему не надо меня, как кутенка, носом ты­ кать. Я и без председателя понимаю, что делать. Почитай, двенадцатый год бригадирствую. Матвей Ильич спрашивает с нас, но и доверяет. Он -всегда говорит: плохой тот бригадир, который самостоятельно ничего ре­ шить не умеет, — и, взглянув на покрасневшее лицо Клавдии, добавила: — А насчет чего другого, так ты брось, не такой он человек. Да ты Матвея не хуже моего знаешь. Они долго молчали. За окном начал накрапывать дождь. По темным стеклам потекли косые струйки. — Уж этот дождь не ко времени, — посетовала Марья. — Все мои -планы спутал. Нипочем машины по полю не пройдут. Завязнут вместе с механиком. Боюсь, что все зарастет. Сорняк так и ползет. Одна надежда на баб. Клавдия не отозвалась. Марья взглянула на нее и не узнала. Неуж­ то час назад она могла позавидовать ее красоте. Сейчас за столом, опус­ тив плечи, сидела немолодая женщина с серым лицом и погасшим взгля­ дом. Марья положила свою крупную, с узловатыми пальцами, руку на по­ никшее плечо Клавдии. — Эх, Кланя, думаешь, я не понимаю, что у тебя на душе? Обе мы ■с тобой одинокие бабы. Все я понимаю. А вот молодая была — не пони­ мала. Помню, тетка на свою вдовью судьбу плакалась. Вдову, мол, всякий оговорить может: вдова быстро идет — кого-то догоняет, тихо идет — ко­ го-то поджидает. Я в ту пору тетке не верила. А как сама овдовела — по­ верила. Думаешь, я слез не лила? Думаешь, мне не завидно, когда бабы •в праздники с мужьями за стол садятся?! Марья прошлась по горнице. Постояла, глядя в темное, мокрое от дождя, окно, и чуть слышно проговорила: