Сибирские огни, 1960, № 5

Накрапывал мелкий теплый дождик. Остро пахло полынной го­ речью, и от этого дурманящего голову запаха еще сильнее обуревала Клавдию тоска. Рано, видно, она загадывала и людям похвалялась. Валя теперь отрезанный ломоть. Нет, не о такой судьбе для своей дочери • она мечтала. Думала, будет Валя жить в неге и холе. А что получилось? За­ чем понадобилось работать Вале на заводе, да еще крановщицей! Будто свекор (он ведь мастер) не мог устроить ее секретарем. Все же полегче. Да разве муж Валю не прокормит? Токарь, а зарабатывает не хуже инже­ нера, другой месяц до двух тысяч. Намекнула об этом сватье, а та—«М о ­ лода еще на печи сидеть». А сама тоже хороша ;— то по собраниям, то по заседаниям. Спросишь — общественная нагрузка. Уж дали пенсию и си­ дела бы. Будто без ее нагрузок не обойдутся. Зять, когда был у них в колхозе, хвалился квартирой. Чем там хва­ литься! Молодые ютятся в маленькой комнатушке, а старики живут в проходной комнате. Кухня — общая, на три хозяйки. Что ни сготовишь— все на виду. Дала понять зятю: дескать, хату можно продать, а в городе купить домишко и жить втроем. Но Виктор решил: не к чему домишко по­ купать. На заводе ему с отцом обещают дать благоустроенную квартиру с ванной и паровым отоплением. Пора старикам пожить по-человечески. Клавдия попробовала склонить на свою сторону Валю. Но где там! У дочери одна песенка — «как Витя скажет». А Витя сказал, стариков он не оставит. Тут уж Клавдия не выдержала. У нее Валя тоже единствен- !ная, кто о ней, Клавдии, позаботится? Зять выслушал ее и, не моргнув iглазом, заявил, что они могут все. вместе жить. Нет уж, спасибо, разодол- :жил зятек. Не привыкла она из чужих рук смотреть. Так ему и отрезала. ;;3ять сказал: «Как хотите», — и вышел из комнаты. Тут еще сватья, как говорится, подлила масла в огонь, спросила: «А не тошно тебе, Клавдия, жить без работы?» Вспоминая все эти обиды, Клавдия твердо решила — незачем ей пе­ реезжать в город. Там она быстренько промотает все накопленное, а по­ том что? Нет уж, она привыкла быть хозяйкой. ...Добравшись до дома, Клавдия долго, пока не озябла, сидела на крылечке. Потом пошла в хату, не зажигая света, разделась и легла, и сразу же заснула. Приснилось: идет она скошенным лугом, вокруг стога, и у каждого итога люди копошатся. Она торопится, ей надо что-то важное, от чего вся ее жизнь зависит, этим людям сказать. Вот добежала: стог стоит на ме­ сте, а люди исчезли, будто растаяли. Мечется она от стога к стогу, и не­ кому ей высказать своей тоски-печали. Проснулась вся в поту. ...Дни потянулись медленно, похожие один на другой, как по­ жухлые листья. Раньше была надежда на скорую перемену, ждала пере­ езда в город. А теперь чего ждать?' Побывала в соседнем районе на базаре (там хоть своих не встре­ тишь), выгодно продала масло и соленое сало. Купила в универмаге хо ­ рошие туфли. Полюбовалась и спрятала в ящик. Пускай лежат. Как-то в сумерки, когда Клавдия, нечесанная, в грязном платье, толь­ ко что закончила работу во дворе, в калитке показался Матвей. Она по­ спешно юркнула в сараюшку. Стояла в темном углу, приложив руки к груди, и чувствовала, как вздрагивает сердце. Слушала, будто песню, как глухой басовитый голос звал ее: Матвей прошел в огород и еще несколь­ ко раз окликнул ее. Еле-еле сдержалась, так и подмывало отозваться. Хлопнула калитка. Клавдия опустилась на дрова и долго сидела, не шевелясь. В последнее время она все чаще и чаще думала о Матвее. Почему он тогда посоветовал ей уезжать? А если и сейчас за этим приходил? И лучше, что не вышла. Стыдно ведь признаться, что не к кому ей в город