Сибирские огни, 1960, № 5

ответа, вполголоса заговорила с Зинаидой. У этой язык, что жало. Ма>- ленькая, худая, с преждевременно увядшим лицом, она в работе не знает усталости. Зато уж лентяям и колхозным нахлебникам от нее достается. Она их громит и на собрании, и в магазинах, где придется. — К дочке я. На жительство хочу перебраться, — громко произнес­ ла Клавдия. Отозвалась одна лишь Полина (тоже еще в девчонках на посиделки вместе бегали), полная женщина с круглым веснушчатым лицом. — Оно, конечно, чего тебе тут одной делать. Сказала так, что не поймешь: пожалела или попрекнула. — Пойду, кабы не опоздать на поезд, — Клавдия подхватила сумки и поспешно зашагала. Ноша, вроде, вдвое потяжелела. Клавдия чувство­ вала взгляды женщин — насмешливые и осуждающие. Сначала было ти­ хо, а потом, похоже, Ольга что-то сказала, и все засмеялись. И снова кольнула мысль: о ней, наверное. И, как бы в подтверждение своей до­ гадки, услышала злые слова, брошенные надтреснутым Зинаидиным го ­ лосом: — Баба с возу, кобыле легче. Вот уже в который раз она убегает от людей. Нет, дальше так жить нельзя. Пусть уговаривать будут — не останется здесь. Да полно, кто ее станет уговаривать? Кому она нужна? Матвей и тот... Нет, она сюда вернется только затем, чтобы распро­ дать имущество. * * * И через неделю той же дорогой возвращалась Клавдия домой. Она нарочно приехала последним поездом. Темная ночка хоть кого укроет, спрячет от любопытных глаз. .