Сибирские огни, 1960, № 4

А н г е л а (возвращается; многозначительно). Гости. В дверях робко появляется Катя. Она одета, как горожанка, но кутается в платок. В и л ь м а . Это ты? П а в о л (ему полегчало). Добрый вечер, барышня! Целую ручку! В а л е н т и н (обрадованно). Катя?.. Здравствуй, девочка, заходи... К а т я (тихо). Да славится имя господа нашего Иисуса Христа. Ви л ь м а . Знаю, зачем ты Христа славишь — ко мне подладиться хо­ чешь. Дома, небось, Христа за целый год ни разу не помянете. К а т я . Добрый вечер. П а в о л . Что барышне угодно? В а л е н т и н . Ну, садись Катя, садись... Что хорошего скажешь? А н г е л а . Что ей говорить? Она пришла поздравить нас с сочель­ ником. К а т я . Счастливого рождества, дядюшка... счастливого рождества, тетушка... В и л ь м а . Почему ты прямо не скажешь, зачем пришла? К а т я (прямо). Скажу, тетушка. (Колеблется.) Не было ничего... все еще ничего... какого-нибудь известия... или... П а в о л (играет). А от кого, скажите, пожалуйста? В а л е н т и н (быстро). Ну, от кого... От нашего Дюрко... У него все в порядке, Катя, все в порядке... Не беспокойся... К а т я (сдержанно). Откуда вы узнали, дядя? В а л е н т и н . А как же иначе?.. Он у сестры Маргиты... (Кате, но главное, себе.) У него все есть, девочка, он в тепле, сыт, все хорошо... К а т я (смотрит на него с состраданием). Ах, дядюшка... (Отворачи­ вается.) Так снова ничего. В и л ь м а (сухо). Дюрко в Братиславе. Больше мы о нем ничего не знаем. Почта теперь ходит плохо... А н г е л а (хочет смягчить ее резкость). Но, мама! В и л ь м а . А теперь иди домой, Катя. (Неожиданно более тепло.) И если бы... если бы он вдруг дал знать... понимаешь, может быть, он при­ шлет тебе весточку... Сообщи нам, хорошо? К а т я (мечтательно). Если бы дал знать мне!.. Прибегу, тетушка... сразу прилечу! В а л е н т и н . Да что вы ее выгоняете! Не убегай, Катя... Что нового в городе? К а т я (робко). Я не знаю... ничего хорошего, дядя. В а л е н т и н (осторожно). Ничего хорошего... а что — случилось что-нибудь?.. К а т я . И сегодня... (Колеблется.) И сегодня вывозили этих людей... из суда... Три грузовика... Когда ехали мимо нас, я слышала... В а л е н т и н . Что ты слышала?.. (Пауза.) К а т я . Плакали... в двух страшно проклинали... а в третьем — пели. В а л е н т и н . Пели! (Пауза.) А куда же их возят... К а т я (тихо). Разве я знаю... Одни говорят, что куда-то к Илиашу, другие — что в Разтоки или еще куда... П а в о л (резко). А кто это говорит, кто? К а т я (смотрит ему в глаза). Люди! Люди все знают. В а л е н т и н (настойчиво). А зачем... зачем их туда возят? П а в о л . Что вы спрашиваете, отец! Ведь мы уже говорили об этом! В а л е н т и н (настойчиво). Зачем, Катя... К а т я , Люди говорят... П а в о л . На казнь их возят. Вывезут, убьют и закопают. Ну — теперь вы довольны? Уже раз десять мы об этом... В а л е н т и н . Да ну... Да что ты!.. Чего только люди не наговорят. Такие мерзости придумывают... Зачем же их... и кого?