Сибирские огни, 1960, № 4

не может. Мы никого не обокрали. Что не пропили, то у нас и есть. И все это честно заработано. П а в о л. Совершенно верно. , На секунду все замерли. В и л ь м а (она хотела сказать что-то другое). Пойди, переоденься, Павол. П а в о л (идет к двери, останавливается около Валентина). Ну как, отец, то, о чем я говорил утром... Вы решились?.. В а л е н т и н . На что решился? П а в о л (вежливо улыбается). Очень любопытно. Неприятные вещи вы или не слышите, или немедленно забываете. И радио как будто не играло. (Выходит.) В и л ь м а (с невероятным презрением). Лютеранин... А н г е л а (недовольно). Мама! В и л ь м а . Извини. (Выходит.) А н г е л а (тоскливо). Что опять такое? Вы поссорились? В а л е н т и н . Что ты, дитя мое, чего нам ссориться? А н г е л а (вздыхает). Действительно — чего? В а л е н т и н (робко). Представь себе, обокрали брезнянского... Впрочем, ты ведь его не знаешь... А н г е л а . Фу... В а л е н т и н . Что такое?.. А н г е л а . Я сегодня с левой ноги встала. Сразу поняла, что дело плохо и день пропал... В а л е н т и н . Что с тобой, девочка?.. А н г е л а . Ох... С самого утра пытаюсь настроиться на рождество, и ничего не выходит. Если бы спокойствие можно было бы купить в магази­ не... как драже или нугу... «Двести граммов, пожалуйста», — «С удоволь­ ствием, с вас шестнадцать сорок...» В а л е н т и н . Чего ты только не придумаешь! А н г е л а . Когда-то в эти дни... все было таким праздничным, чудес­ ным, все сияло и играло... (Напевает.) «На рождество я впервые влюби­ лась... Ах, на рождество я впервые...» (Машет рукой.). В а л е н т и н . Трудное время, дитя мое. А будет еще труднее. Еще труднее. А н г е л а . Трудное?! Пойди, посмотри, что делается у меня в конди­ терской — такой толкотни еще не бывало! Люди не жалеют денег — лишь бы побольше шоколада... Из-за «наполеона» чуть не дерутся... И правиль­ но: если есть на что — пусть набивают брюхо. В а л е н т и н . Война идет уже пятый год... Шоколад... Люди мрут, как мухи... эх, уже сколько ночей я не сплю, все думаю об этом... Ангела, дитя мое, посмотри, хорошо ли заперты двери. (Ангела выходит в прихо­ жую.) Русские под Шагами... Не сегодня-завтра... Боже милосердный, что нас еще ждет... Были заперты? А н г ел а. Ничего подобного. Были распахнуты настежь, и к нам как раз шли разбойники. А я им: — Господа разбойники, приходите лучше в другой раз, хорошо? В а л е н т и н . Эх, ты... «Разбойники...» Откуда им взяться? И зачем? Не поблагодарили бы они нас! Вот бедняга Пацовский... или Крижан — это другое дело... А н г е л а (снисходительно). Ну, папа... Тебе-то чего бояться? В а л е н т и н (быстро). А я разве боюсь? (Другим тоном.) Что ты знаешь о жизни, дитя мое?.. Ожерелья, новые тряпки... Сама себе хозяй­ ка! Я в твои годы... Два раза в день картошка и в третий раз — то же-... А н г е л а . Да, да, да. Ты всю жизнь только трудился. И когда был студентом — давал уроки. А когда вы с мамой поженились, у вас на дво- ва