Сибирские огни, 1960, № 4

А с красным флагом Вдоль по улице пойду! Богачей тряхнем немножко! Спросим прямо: — Где наш труд?! Все бесхлебные — лепешек Ребятишкам напекут! Деду вроде жарко стало. Удивляется старик: — Ты, видать, сынок, немало Прочитал запретных книг?.. — Прочитал, папаша, точно. В книгах путь указан нам, Так скажу, к реке молочной Да к кисельным берегам! — К той реке?! Да неужели?! — Поперхнулся дед Исай.— Значит, все же в самом деле Есть, сынок, тот дивный край? — Есть, папаша. Есть. Но только Не легко туда пройти. Рыси хищные да волки Залегли на том пути. В это время два соседа, Дядя Зот и сват Сергей, К нам явились — и беседа Затянулась до огней. До огней, до поздней ночи... Говорили все бойчей О восстании рабочих Против бар и богачей. — Скоро, скоро грянут залпы!.. Всех буржуев будут бить. И не дело, я сказал бы, В стороне крестьянам быть. За винтовки надо браться! — Не с германцем воевать, А свободу, землю, братство. Все народные богатства У богатых отбивать Для счастливых поколений, Для свободного труда!.. И впервые слово — «Ленин» Произнес отец тогда. Знать не знала я, откуда. Только видела — несут: Дядя Зот — пшена полпуда, А Сергей — гороху пуд. — Больше мы пока не в силе. Видно будет впереди... Только по миру, Василий, Ты уж больше не ходи. Да с твоей ли головою Побираться? Это что ж! Потерпи уж. А весною С нами плотничать пойдешь. Как сумеешь, сколько сможешь... Где пилить-строгать поможешь, Гвоздь забьешь, положишь мох... Всхлипнул дед: — Спаси вас бог! Дядя наш, Мешков Никита. В пятистенном жил дому. Забежала я к нему, А Никита — ядовито: — Слухи ходят, что речист Ваш отец-то, коммунист? Про свободу, что ли, бает? Ждет, поди,— земли прибавят Или хлебом задарма Переполнят закрома? Ты за солью, замарашка? Кто послал-то: мать иль... сам? Если мать — насыплю чашку, А отец послал — не дам. Передай отцу ответ: Коммунистам соли нет! Понесла я в чашке соль, А на сердце — гнев и боль. Осень шумно по оврагам Листья ржавые мела. Мужики под красным флагом Шли по улице села. Шел отец с повязкой алой На шинельном рукаве Вожаком и запевалой У колонны в голове. И торжественно-сурово Хором пели мужики Про разбитые оковы, Про патроны и штыки. Из калиток осторожно, Или стоя у ворогг, Не пригладив шерсть бород,— Слушал злобно и тревожно Хлебный, денежный народ... Улыбнулось мне и Наде Счастье отблеском зари: