Сибирские огни, 1960, № 4

Может, здесь в обороне, в засаде ли бой гремел вдали от села? Здесь, быть может, с седла карателя партизанская пуля сняла? Может, здесь на снега на талые, в придорожную жидкую грязь из-под шапки с лентою алою чья-Tcf теплая кровь лилась? Может, здесь, окружен разведкою, партизан упал на бегу и последнюю пулю меткую, умирая, послал врагу? Что здесь было? Кого здесь встретили? Чья засада и чей заслон? Кто расскажет?.. Но нет свидетелей, и, безмолвный, молчит патрон. ...Громыхают грома моторные. В целину врезается сталь. К горизонту бежит просторная, дважды взятая с бою даль... НАЧАЛО До чего ж он славен, этот пятьдесят девятый год: в бездны Космоса ракеты мы направили в полет. Вот он, пятьдесят девятый... Где найти такую нить, чтобы с этой громкой датой год другой соединить? Чтобы подвиг наш немалый жил в веках, сильней звучал, надо нам найти начало и истоки всех начал... Мы врагов различных били, мерзли в холоде, во мгле, и боролись, и любили — в общем, жили на Земле. Но, конечно,. скажем прямо, не летели б на Луну, если б где-то у Потсдама мы не взяли в плен войну. Так и пишем: сорок пятый — пятьдесят девятый год... На Берлин идут солдаты, и война к концу идет. Вот уже Победа флагом машет с купола рейхстага. Бой утих. Конец войне. Путь открыт. Летим к Луне! Нет, пожалуй, не отсюда начинался путь с Земли... А каким же это чудом до рейхстага мы дошли? Как смогли под Сталинградом мы стоять в огне, в дыму? Кто одел, обул солдата, кто оружье дал ему?