Сибирские огни, 1960, № 4

«Ньюргун Боотур», которое сам автор статьи называет «целым морем народной поэзии»? Чрезвычайно интересна статья Н. М. Заболоцкого «О прозе П. А. Ойунско- го», расширяющая наше представление о творческом диапазоне писателя. Опыт­ ный якутский литературовед, Н. Забо­ лоцкий живо и увлеченно рассказывает о многообразной по содержанию и форме художественной прозе Ойунского. С са­ мого начала Н. Заболоцкий обращает внимание на то, что эта сторона твор­ чества Ойунского наименее изучена: при жизни писателя не был издан ни один сборник его рассказов, а многие из них до последнего времени находились в ру­ кописях. Не претендуя на какие-либо на­ учные выводы и считая, что потребуется еще не мало усилий для вдумчивой оцен­ ки прозы Ойунского, автор, для удобства изложения, группирует прозаические про­ изведения писателя на три раздела: со­ циально-бытовые: созданные по мотивам устного народного творчества: рассказы, показывающие советскую действитель­ ность. Такое расположение материала да­ ло возможность кратко и достаточно полно познакомить читателей с двенад­ цатью произведениями писателя, очер­ тить их фабулу, наметить жанровые и стилевые признаки, подчеркнуть идей­ ное содержание, значение и место каж­ дой повести или рассказа в развитии творчества Ойунского. Творческие искания П. А. Ойунского в области поэзии и прозы нашли наибо­ лее полное свое воплощение в драмати­ ческих сочинениях, своеобразных по идейно-художественному замыслу и само­ бытных по национальной форме. Пьесы Ойунского, написанные в пери­ од становления профессионального якутского театра (конец 20-х — начало 30-х годов), сыграли важную роль в фор­ мировании творческих принципов моло­ дого сценического искусства якутского народа, помогали актерам и режиссерам национальной труппы нести массовому зрителю революционные идеи в понят­ ных и близких ему художественных об­ разах. В свое время такие пьесы Ойунского, как «Большевик» и «Красный шаман» (Кыпыл Ойуун), пользовались в Якутии огромной популярностью, да и вновь пос­ тавленный в наши дни «Красный ша­ ман» также прийес театру успех. Поэто­ му опубликованная в сборнике статья В. А. Семенова «О драматургии П. А. Ойунского» особенно привлекает внима­ ние читателя. Начиная статью, автор подчеркивает, что «драматург создавал пьесы на актуальные темы, тесно связан­ ные с важными политическими задачами времени, воспевающие героику борьбы угнетенных масс за свержение старого строя и создания новой счастливой жиз­ ни». В своем исследовании о «Красном шамане» В. Семенов много места отво­ дит вопросу о жанровой принадлежности пьесы. Затем автор объясняет те причи­ ны, которые побудили писателя сделать главным героем драмы шамана, хотя бы и «красного». Здесь В. Семенов ссылает­ ся на высказывания М. Горького, А. В. Луначарского, В. Маяковского и других выступавших в первые годы революции за создание героико-романтического те­ атра. Автор приводит слова К. С. Ста­ ниславского о том, что «нужна трагедия, в которой боги вещают царям, а цари взывают к богам», замечание Евг. Вах­ тангова, что «надо инсценировать биб­ лию, надо сыграть мятежный дух наро­ да» и т. п. В. Семенов как бы вводит нас в атмосферу тех театральных «плат­ форм» и увеличений, которые, бесспор­ но, наложили отпечаток на первую пьесу Ойунского. В то же время, в представ­ лениях неграмотной массы якутского на­ селения тех лет шаман с его «сверхъес­ тественной» силой воздействия на судь­ бы людей был наиболее «сценической» фигурой. Но Красный шаман, пользуясь всеми традиционными символами веро­ вания якутов, выступает в драме Ойун­ ского как победитель богача-бая, как не­ укротимый бунтарь, отрицающий идеи бо­ га, как верный заступник угнетенных. Идейной и драматической кульминацией пьесы является финальная сцена, когда герой, отрекаясь от шаманства и сжигая атрибуты «черной веры», умирает во имя торжества свободы и человеческого разума: В глубоком вдохновении Двуногий не умрет И разумом счастливым Бессмертие найдет! И жизнь счастливой станет, И лучший день придет. Народ наш угнетенный Свободнее вздохнет. Жизненная правда и художественная значимость пьесы, по мнению В. Семе­ нова. определяются ее историческим со­ держанием и поэтическим мастерством писателя. В. Семенов совершенно прав, когда ставит вопрос об определении жан­ ра «Красного шамана», так как это име­ ет принципиальное значение для всего драматического наследия Ойунского и для самой судьбы произведения, его сце­ нической жизни и художественной трак­ товки. В этом смысле нам кажется, что вопрос еще только намечен и требует дальнейшего изучения. В самом деле, ведь сам Ойунский оп­ ределил пьесу как «олонхо-тойук в че­ тырех действиях», т. е. сценическое «по­ ющееся» олонхо — многоплановое, об­ общающего характера, богатырского ма­ сштаба произведение. Не содержится ли в этом ключ к дальнейшему проникно­ вению в замысел писателя? Известно, что лучшие якутские олонхо составляют поистине шекспировское соединение трагического со смешным, лирического с героикой, жанровых бытовых сцен с