Сибирские огни, 1960, № 4

му небу, Вилма сказала: — Милосерд­ ный боже, сделай так, чтобы та мать была жива!» Нет необходимости подробно говорить, какое большое политическое значение имеет рассказ Э. Грина, пронизанный духом интернационализма в самом глу­ боком и подлинном смысле этого слова. Интернациональная тема, всегда так сильно звучавшая в советской литера­ туре, обогатилась новым талантливей­ шим произведением. В сжатой, сконцент­ рированной форме рассказ «Мать» вы­ разил всю глубину и страстность проте­ ста народов против войны. 5 В ответственные моменты развития литературы, в годы глубоких внутренних сдвигов и обновления ее художествен­ ной проблематики видоизменяются, при­ обретают новые очертания и традицион­ ные жанровые формы. Эту закономер­ ность можно проследить и по особенно­ стям современного романа, и по художе­ ственно-очерковой литературе, и по ха­ рактеру текущей новеллистики. Среди произведений малой прозы по­ следних лет появились рассказы принци­ пиального литературного значения, от­ меченные новым художественным подхо­ дом к проблеме: современный человек и война. Достаточно назвать такие рас­ сказы, как «Судьба человека» М. Шоло­ хова, «Мать» Э. Грина, «Подсолнух» В. Закруткина. Для художественной структуры этих рассказов примечательно то, что здесь не человек участвует в эпизодах войны, а сама война является поворотным тра­ гическим эпизодом в судьбе человека. В центре рассказа В. Закруткина «Подсолнух» (1958) стоит фигура старо­ го чабана, фигура колоритная и эпиче­ ски величавая в своей спокойной силе и простоте. С давних пор все в степи зва­ ли старого чабана Отцом. Его образ в рассказе «Подсолнух» неотделим от степи, жизнь героя слита с окружающей природой всеми проявле­ ниями его бытия, всем складом его пред­ ставлений и мыслей о мире. Уже много десятков лет ходил Отец по степи, гонял свои отары, кормил и одевал людей тем, что давали его овцы. Другие чабаны и любили и побаивались этого большого, крепкого старика. «Ведь он лучше их всех знал дело, умел лечить овец от бо­ лезней, находил самые ранние пастбища, в положенное время отбивал от своей отары наибольшее число ягнят, больше всех давал тонкорунной, чистой и глад­ кой, как шелн, овечьей шерсти». Жизнь Отца — это и есть частица большой — в трудах и заботах — жиз- ми народа. В то же время общая доля народа становится частью непосредст­ венно личной судьбы Отца. В нетороп­ ливом движении его мыслей снова и сно­ ва возникает горькое, глубоко схоронен­ ное воспоминание о погибшем на войне сыне. «Сын у Отца был единственным. Рос он без матери. Мать умерла вскоре после родов. Отец выкормил сына овечьим молоком, носил на руках по сте­ пи, не расставался с ним, когда гонял на пастбища отары овец, и стал сын круглолицым, ' румяным мальчишкой. От ранней весны до поздней осени бе­ гал он босиком, месяцами не стригся, и его рыжевато-белявые, нечесаные вих­ ры сияли, как лепестки цветка. Тема отцовского горя, подробно раз­ витая В. Закруткиным в экспозиции рас­ сказа, переключается затем в другую, казалось бы, противоположную тему: ра­ дость созидания жизни на счастье всем. Этот мотив тонко реализован в сюжете рассказа «Подсолнух», в его глубоком философском подтексте. Случилось так, что в кармане ватной стеганки погибшего сына нашел Отец одно-единственное семечко подсолнуха. Сделал он для этого семечка маленькую лунку, взрыхлил вокруг нетронутую степную почву, перетер ее с сухим ове­ чьим пометом, подержал зернышко во рту, а затем высадил в землю: — Нехай растет... И когда из земли пробился первый, чуть заметный слабый росток, стало для Отца это ожившее семечко как бы оли­ цетворением и продолжением другой, безвременно оборванной жизни. Как ма­ ленького ребенка, пестовал Отец свой подсолнух. И люди вокруг оказались свидетелями его единоборства со степью, со зноем, выжигающим после весны все живое на земле. У одних затея Отца вызвала сочув­ ствие, у других сомнение. Поступок, совершенный по глубоко интимным мо­ тивам, оказался своего рода вызовом привычному ходу вещей, актом творче­ ского вмешательства в дела природы. Значение этого опыта вышло за рамки личного. Символический жест приобрел и определенный общественно-практиче­ ский смысл. Описания наливающегося, тянущего­ ся к солнцу подсолнуха выполнены рас­ сказчиком со всей сочностью добротной реалистической живописи. Картина та­ инственного и чудесного зарождения жизни в крохотном семечке, развитие растения, его болезнь, выздоровление, грозы и суховеи, выпавшие на его до­ лю, — все это описано В. Закруткиным с тончайшей детализацией натурального процесса. В рассказе развернуты чудесные степ­ ные пейзажи, взятые в резких, сменяю­ щихся контрастах времен года, спет подлинный гимн буйному и плодоносно­ му круговороту обновляющейся жизни. Этот мотив обобщенно выражен в древ­ ней песне старика калмыка, которую он прошептал над куском горячего мяса перед общим- пиршеством: «—Он говорит спасибо небу за то, что оно родило солнце. Он говорит спа­