Сибирские огни, 1960, № 4

ством, — да, правильно. С точки зрения военной, тактической целесообразности —нет не правильно... Минутная стрелка проползла через тройку и медленно приблизилась к циф­ ре четыре. Ильин наклонился к Лещили- ну и сказал ему в самое ухо: — Через минуту я подымаюсь в ата­ ку. Скажи комбату, надо прислать для закрепления роту Коновалова. Беги... В тот момент, когда он подносил свисток к губам, чтоб дать сигнал, он почувствовал, как сердце его на мгнове­ ние остановилось. Потом он бежал по склону сопки, сжимая в руках автомат, и ему было почему-то легко и весело и. пробегая мимо солдата с плюшевой голо­ вой, он не выдержал и крикнул: — Давай, друг, давай! — И тот дру­ желюбно откликнулся: — Даем, лейтенант, даем!» Факт самостоятельно принятого реше­ ния в наиболее трудных для этого об­ стоятельствах и является для рассказ­ чика главным моментом, главным крите­ рием оценки в своеобразном экзамене на гражданское к личное мужество ге­ роя. «Самое трудное на фронте — принять решение, иными словами, взять на себя ответственность за все последующие со­ бытия, за то, что люди, судьба которых в твоих руках, если даже и погибнут, то погибнут, выполняя задачу, в пра­ вильности которой ты, во всяком случае ты, абсолютно уверен. Да, это и есть самое трудное на вой­ не — принять решение, а приняв, тверг до выполнять». Ильин выдержал это самое трудное испытание. Выдержал при всех своих недостатках — как раз в силу особен­ ностей своего характера и своего внут­ реннего отношения к людям, к воинско­ му долгу. Правда, ни Ильин, поднявший роту для захвата не предусмотренной по при­ казу высоты, ни Вергасов, готовый было уже отстранить Ильина от командования ротой, но все же вынужденный в сло­ жившихся обстоятельствах подчиниться его инициативе и поддержать роту мощью всего батальона — как и никто из бой­ цов, начавших эту ночную операцию, не представляли себе всех последствий сде­ ланного шага. «В образовавшийся прорыв ринулся батальон Вергасова, два других ударили с фланга. Только-только намечавшаяся на этом участке фронта оборона немцев была прорвана, дивизия продвинулась на всей полосе почти на шесть километ­ ров. Это был большой успех». Подобно тому, как один камень, бро­ шенный в ущелье, может вызвать боль­ шой обвал, так и в данном случае про­ явление индивидуальной решимости и воли привело в действие мощную лави­ ну, смявшую оборону врага. Рассказ В. Некрасова «Судак» цели­ ком сосредоточен на анализе внутрен­ них, психологических предпосылок этого факта, ставшего возможным в итоге не­ повторимо-своеобразного, сложного пе­ реплетения индивидуальных человечес­ ких отношений, противоречивых усилий и действий разных людей. Кульминационный эпизод рассказа, ос­ ветив новым светом героев, исчерпал наиболее тлубокие возможности их ха­ рактеров, окончательно прояснил их и поставил каждого на свое место. Не случайно в заключительной главке произведения В. Некрасов вновь воз­ вращается к рассказу с точки зрения Вергасова, анализируя сложную сумя­ тицу его чувств после бессонной ночи, обильного событиями дня и бурного при­ ема в штабе дивизии. Вергасов понево­ ле оказался в положении героя дня, и этот триумф, вызванный действиями, за которые он в минуту слепого гнева был готов отстранить от должности Ильина, явился для него таким же тяжелым жизненным испытанием, каким для Иль­ ина была минута перед атакой. В сознании Вергасова, по натуре очень открытого, честного, хотя и изли­ шне самоуверенного в своей решитель­ ности командира, происходит запоздав­ ший процесс более глубокого познания человека, который казался ему неинте­ ресным, ни к чему не годным мямлей. Оба героя, пройдя через трудное ис­ пытание, чем-то обогатились, приобрели добавочный опыт и тем самым сделали первый настоящий шаг друг к другу, сократив расстояние, разделявшее их. Заключительная сцена объяснения Вер­ гасова с Ильиным, вызывающая улыбку своим добрым ^юмором, снимает ощуще­ ние внутренней неловкости в отношени­ ях героев, заставляя поверить, что они рука об руку еще повоюют с врагом. Среди многочисленных военных рас­ сказов последние произведения Виктора Некрасова, может быть, в наибольшей степени обладают силой глубокого ана­ литического проникновения в те мель­ чайшие составные элементы действи­ тельности, из которых складываются будни и героика войны. 3 Закономерно, что через много лет по­ сле «Спутников» и после драмы о вой­ не «Метелица» В. Панова вновь верну­ лась в прозе к военным временам. Ее рассказы, опубликованные в десятой книжке «Октября» за 1959 год, заслу­ живают с этой точки зрения самого при­ стального внимания. Возвращение к старой теме вызвано не только властной силой воспоминаний, навсегда запавших в душу художника. Творческие поиски В. Пановой идут в общем русле устремлений самых разных современных писателей, пишущих о вой­ не. В новых рассказах: «Валя» и «Воло­ дя»—звучат знакомые, выношенные и