Сибирские огни, 1960, № 4

подтверждением торжества большого ис­ кусства над самыми трагическими об­ стоятельствами человеческой истории XX века. Истории, омраченной двумя мировыми войнами, разразившимися на протяжении жизни одного поколения. И не случайно Хемингуэй — большой художник этого именно поколения, по­ трясенного мировой катастрофой, дваж­ ды обрушившейся на человечество, то­ же оставил свой след в душе молодень­ кого солдата, сражавшегося за Сталин­ град. А Лешка, по свидетельству В. Не­ красова, оставил на недочитанном томи­ ке рассказов Хемингуэя следы своей, пролитой в бою, крови. Война по-новому открыла В. Некра­ сову душу простого человека. Писатель с неослабевающим интересом вгляды­ вается в лица людей, вместе с которы­ ми прошел его путь, и находит все новые и новые свидетельства нравственного возмужания советского человека на вой­ не. Этот массовый и в то же время ис­ ключительно индивидуальный процесс характерен для армии народа, ведущего справедливую войну, осознающего са­ мые глубокие ее мотивы и цели. Тема настоящего мужества, рождаю­ щегося в трудных обстоятельствах, му­ жества, овладевающего сознанием са­ мых обыкновенных людей, проходит че­ рез все последние рассказы В. Некра­ сова о войне («Рядовой Лютиков», «Сенька», «Судак»). Своей подчеркнуто полемической по­ зицией В. Некрасов нередко «сердит» критику, особенно догматическую, при­ выкшую к шаблонным решениям и твердым, ею же установленным литера­ турным канонам. В статье «Эпос народ­ ного подвига» Иван Шевцов в свое время заявил: «В недавно опубликованном расска­ зе «Сенька» В. Некрасов пытается оп­ равдать умышленно прострелившего се­ бе руку труса и паникера. А затем, что­ бы реабилитировать своего героя, автор заставляет его совершить подвиг. Но в такой подвиг читатель не верит, потому что это противоречит жизни, всей логи­ ке характера персонажа и природе во­ инского подвига» («Литературная газе­ та», 20 февраля 1958 г.). В лицо советскому писателю Иван Шевцов бросил оскорбительное обвине­ ние в попытке оправдать дезертирство— не больше и не меньше! Обвинения та­ кого рода носят собственно внелитера- турный характер, что, очевидно, не очень смущает критика. Между тем, не­ лепость злоумышлений, приписанных В. Некрасову, очевидна для каждого, кто внимательно читал рассказ. Ситуация рассказа «Сенька», очень четко и последовательно развернутая В. Некрасовым, не оставляет места ни для каких кривотолков. Молодой, еще не обстрелянный, восемнадцатилетний солдат Сенька совершил тяжкое пре­ ступление. После многочасовой бомбеж­ ки, подавленный страхом, плохо сознавая значение и последствия своего поступ­ ка, он прострелил себе руку. С этого эпизода начинается рассказ. В. Некра­ сов точно обрисовал и объяснил психо­ логическое состояние героя, ничуть не оправдывая его поступка по существу. Напротив, этот поступок получает в рас­ сказе всестороннее и глубоко мотивиро­ ванное моральное осуждение. По справедливо-суровым военным за­ конам Сенька должен предстать перед судом и понести наказание. Но уже до этого официального суда герой получа­ ет целую серию уроков своеобразной фронтовой этики, уроков тем более жест­ ких, что они были преподаны ему самой жизнью. В сознании Сеньки — интеллектуаль­ но не очень развитого парня — все бо­ лее отчетливо начинает вырисовываться вся неприглядность, постыдность совер­ шенного им поступка. Истинная мера собственной вины обнажается перед Сенькой под воздействием самых разных событий и впечатлений, последовавших за малодушным выстрелом в руку. Из подчеркнуто-отчужденного отношения младшего сержанта, доставившего его в медсанбат, доктора, сделавшего ему пе­ ревязку, старшины, который еще вчера заботился о нем, лейтенанта, записавше­ го на листках все необходимые о нем сведения, Сенька с необыкновенной ост­ ротой почувствовал, что он уже не как все, что эти люди — его вчерашние то­ варищи — имеют право на глубокое и нескрываемое презрение к нему. Это единодушное и открытое осужде­ ние окружающих, перенесших те же опасности, что и он, Сенька, служит пер­ вым уроком и первым актом морального возмездия, справедливость которого он должен молча признать. Как истинный художник. В. Некрасов стремится дать всесторонний анализ воз­ никшей психологической ситуации; отно­ шение Сеньки к своему поступку прове­ ряется не только через соприкосновение героя с людьми, перед которыми он ви­ новат и которые выступают перед ним в роли коллективного судьи, но также и через отношение с персонажем, находя­ щимся в таком же положении, как и он сам. Встреча Сеньки в палатке с другим самострельщиком Ахрамеевым имеет в этой связи особое значение для правиль­ ного и точного уяснения мысли всего рассказа. Ахрамеев тоже выстрелил се­ бе в руку, но он пошел на преступление вполне сознательно и расчетливо, этот самострельщик все знает — и меру на­ казания, и срок суда, и приемы само- стреляния. На суде он еще надеется «отбрехаться». К совершенному преступ­ лению Ахрамеев относится с циничным бесстыдством; в Сеньке он надеется найти человека, вполне оправдывающего и разделяющего мотивы своего шкурни­ ческого поведения.