Сибирские огни, 1960, № 4

границей. Интересно, что Герцен обучал по этой книге свою дочь Лизу. В письме к Н. Огареву Герцен писал: «Я ей чи­ тал и объяснял «Самоучитель» Худяко­ ва — превосходно составленный учебник, т. е. из ряда вон» '. Другая книга Худякова — «Древняя Русь» (допетровский период), вышла уже без разрешения цензуры и без имени автора. В ней со всей определенностью подчеркивалась роль народа, как един­ ственной активной, движущей силы исто­ рии. Во вступительной статье Худяков обращает внимание на то, что «история народа еще только начинается; до сих пор народ успел только заготовить колы­ бель будущей истории от Балтийского моря до Камчатки, а история должна по­ вести его далеко» 2. Не упоминая даже имен князей и мо­ нархов, автор приводит примеры борьбы крестьян с поработителями — воеводами и боярами. В тексте книги цитируется запрещенный документ: «Слово о прав­ де», направленный в свое время против царя Алексея Михайловича. Касаясь отношения народа к религии, Худяков говорит, что «толпа была до­ вольно равнодушна к церкви; многие на исповеди утаивали свои грехи, а потом хвастались: «что мы за дураки такие, что станем попу сознаваться». Перечисляя факты жестокости, неве­ роятного взяточничества и стяжательства царских воевод и чиновников, Худяков добавлял: «Вследствие всех этих притес­ нений народ находился в очень напря­ женном состоянии. Достаточно было нич­ тожного слуха, чтобы вызвать восста­ ние». С особой теплотой говорится о беглых и «разбойных» людях, а о Степа­ не Разине сказано, что «атаман и его удальцы сделались предметом многочис­ ленных песен, народ до сих пор с лю­ бовью рассказывает о нем разные пре­ дания». Идейная концепция «Древней Руси», опираясь на материалистическое понима­ ние истории, вместе с тем со всей полно­ той отражала социальные иллюзии на­ родников 60-х годов, их веру в «кресть­ янский» социализм, в возможность «пе­ реубедить» общество и государство. Для Худякова, так же как и для других его единомышленников, это было совершен­ но естественно и неизбежно, так как «в основе доктрины лежало чисто мифиче­ ское представление об особом (общин­ ном) укладе крестьянского хозяйства»3, не было ясного понимания законов клас­ совой борьбы. Но все же эта книга Худя­ кова была прогрессивным явлением в современной исторической и политиче­ ской литературе России, в ней звучал пафос решительного протеста против фе­ одальной тирании царизма, звучал гнев­ 1 А. И. Герцен. Полное собрание сочинений. ГИЗ, 1923, стр. 336—337. 2 Цит. по перепечатанному изданию 1867 г. 3 В. И. Ленин, т. 1, стр. 175. ный голос бунтаря, зовущего к восстанию. На этот раз полицейские власти ока­ зались расторопнее. Почти весь тираж (около 2000) книги «Древняя Русь» был немедленно арестован и также предан ог­ ню, как «Самоучитель». Уцелело только несколько экземпляров этого первого из­ дания. Но через год — в 1867 г.. когда Худяков уже был в ссылке, «Древняя Русь» вновь появилась на свет, переиз­ данная друзьями автора. Зимой 1866 года И. А. Худяков был сослан в Верхоянск. Труден и мучителен был его путь на Север. Достигнув конца своего «путешествия», Худяков сразу стал писать автобиографические записки. В последних строках этих записок, за­ конченных 10 декабря 1867 года, мы чи­ таем: «Положение мое в Верхоянске без денег. Мысль, однако, не поддается ни­ какому ограничению... Человек, способ­ ный чувствовать, поймет, какие тяжелые чувства должны сопровождать мою жизнь, и потому я часто повторяю мыс­ ленно желание Михайлова, обращенное к молодой России: Будь борьба успешней ваша, — Встреть в бою победа вас, И минуй вас эта чаша. Отравляющая нас!» *. Кстати, хорошо если бы записки Ху­ дякова вновь увидели свет. В советское время его «Опыт автобиографии» был из­ дан в 1930 г. под названием «Записки каракозовца». С тех пор эта волнующая исповедь бесстрашного подвижника 60-х годов стала библиографической редко­ стью. Нет сомнения в том, что новое из­ дание «Записок» нашло бы теперь сво­ его массового читателя среди нашей мо­ лодежи. Несмотря на то, что молодому ученому пришлось «жить с телятами, по целым неделям голодать»2, глубокой ве­ рой в будущее проникнуты его мысли. Этот революционный дух дал силу 25- летнему юноше начать создавать в тяже­ лейших условиях тот прекрасный труд, который навсегда связал его имя с пер­ вым серьезным опытом собирания на­ родной литературы якутов. За время пребывания в Верхоянске Худяков не только научился якутскому языку, он на­ писал большой очерк о Верхоянском ок­ руге, составил якутскую грамматику и, наконец, — самое главное, — записал и собрал знаменитый «Верхоянский сбор­ ник» на якутском и русском языках. Строго соблюдая свой принцип изуче­ ния народной поэзии в неразрывной свя­ зи всех ее видов и жанров, Худяков объединил в «Верхоянском сборнике» все разнообразие якутского фольклора— от пословиц, загадок и лирических песен до такого большого олонхо, как «Хан- Джаргистай». Но есть еще одна особен­ ность «Верхоянского сборника», которая до сих пор остается в тени: это его идей­ ное содержание. Худяков, с присущим 1 Опыт автобиографии, стр. 182—183. 2 Опыт автобиографии, стр. 182.