Сибирские огни, 1960, № 4

— Я верю, что со своей задачей мы справиться сможем, но лишь при том условии, что мою уверенность будет разделять каждый из вас. Тогда заговорил Федорыч, к мнению которого я прислушивался с особым вниманием. — Перезимовать — не штука,— сказал он,— но и на рожон лезть не надо. Работу мы выполним, но сначала надо построить дом. А есть ли на мысе плав­ ник — мы пока не знаем. Чирихин говорил, что на острове его много, но ведь на мыс бревна не понесешь. Давайте посмотрим на месте. Если плавник на Кигиляхе есть, то и дом построим и работу выполним. ...Ночь я, понятно, провел без сна. Вновь мучила неизвестность. Не радовала и погода: снег сыпать перестал, но ветер свирепствовал по-прежнему. Утром капи­ тан вызвал меня на мостик. — Ну, робинзон, показывай, куда вас высаживать! И он с улыбкой протянул мне девятикратный морской бинокль. Я начал жадно всматриваться в далекий берег. Теплоход огибал отметную гору Столовая. Где-то в районе этой горы нам и предстояло обосноваться. Еще день назад остров был бурым, а сейчас лежал перед глазами совершенно белым. Выделялись только обрывистые берега. Наконец, бинокль нащупал что-то похожее на бухточку. Капитан скомандовал бросить якорь, спустить катер. Бухта оказалась действительно совсем небольшой — ее образовал впадаю­ щий в море шумный ручей. Очень обрадовали нас и пологие берега. А главное — повсюду виднелись кучи плавника. Мы отправили катер к теплоходу за нашим грузом, а сами решили обследо­ вать окрестности бухты. Федорыч и Терехов пошли на юг, к Столовой горе, а я с Некшиным — на север, чтобы посмотреть, нет ли более удобной бухты с плав­ ником. Условились встретиться ровно через час. Когда катер с кунгасом на буксире вернулся от теплохода в бухту, мы были уже на берегу. Лучшего места для выгрузки не нашлось, а плавник оказался везде. Совсем неподалеку мы обнаружили и запас продовольствия, оставленный экспедицией профессора Чирихина. Тщательно прикрытый брезентом, он лежал в полной сохранности. Пока матросы разгружали кунгас, мы съездили на теплоход, чтобы забрать остатки нашего имущества, личные вещи и проститься со своими дорожными спутниками. Недавние споры с начальником экспедиции и капитаном были забыты, и расстались мы очень тепло. Земцов даже подарил нам хорошую килевую лодку и патефон с двумя десятками пластинок. Короткий сентябьский день уже кончился, когда катер отвалил от теплохода. Ехать пришлось на свет громадного костра, предусмотрительно разведенного в бухте. — Счастливо оставаться, робинзоны! — кричали с борта теплохода.— Ни пуха вам ни пера! ...Оставшись одни, мы присели на бревно. — Вот и все! — Сейчас бы горячего чайку! — мечтательно проговорил Федорыч. — Нет уж ,— откликнулся я ,— ты как хочешь, а я спать! Мы разостлали брезент, уложили в ряд четыре спальных мешка, прикрыли ■их сверху другим концом брезента и улеглись. Уже в полусне я услышал долгий прощальный гудок «Первой пятилетки», возвращающейся на Большую Землю. Литературная обработка Е. Иванова. (Продолжение следует).