Сибирские огни, 1960, № 4

бенно к товарищам, которые присоединились к нам в самый последний момент,— ведь предстояло работать вместе, плечом к плечу по крайней мере год. Среди них заметно выделялся радиотехник Малов, или Федорыч, как его сразу же начали звать все будущие зимовщики. Малову было за пятьдесят, од­ нако он еще сохранил тяжеловатую выправку и развалистую походку старого матроса. Впоследствии я узнал, что Федорыч был мастером на все руки — и слесарем, и плотником, и столяром, и мотористом, прекрасно знал радио, а под хмельком любил похвастаться, что был учеником «самого Александра Степано­ вича» — замечательного русского ученого Попова. Впрочем, это оказалось не хвастовством — Малов действительно учился в одной из первых радиошкол, в которой преподавал А. С. Попов. И вообще наш радиотехник прошел довольно суровый жизненный путь, начатый еще на царском флоте. При белогвардейцах, хозяйничавших в Архангельске, он побывал в печально знаменитых лагерях на острове Иоканга, где лишь случайно избежал расстрела. Покинув флотскую службу, Малов не раз зимовал на полярных станциях, в том числе на далеком острове Вайгач и на мысе Желания. Привлекал внимание и врач Суслов, широко образованный человек, очень живой и общительный. Полной противоположностью ему был высокий рыжева­ тый механик Некшин, молодой, но на редкость замкнутый неразговорчивый парень. Народ, надо сказать, подобрался разный, но на Север все ехали с большой охотой и трудностей, кажется, не боялись. А трудности начались сразу же после того, как мы выгрузились из вагона. Запасы и ассортимент продовольственных товаров в Иркутске оказались весьма ограниченными, а медикаментов, одежды и литературы на складах не было сов­ сем. И опять товарищам пришлось отбирать и упаковывать то, что имелось. А мы с Сусловым отправились по аптекам и книжным магазинам. Когда положение более или менее определилось, я оставил товарищей за­ вершать сборы, а сам поспешил в верховья Лены, в старинное сибирское село Качуг, откуда начинался тысячеверстный путь в Якутск. Как мы и предполагали, река изрядно обмелела. Однако по всему берегу еще высились пирамиды соли, сахара, муки, консервов. Рядом лежали бочки, ящики, тюки. Здесь же неподалеку строились карбасы, на которых все это добро отправлялось в Киренск, Вилюйск, Якутск, Жиганск, Пеледуй, на золотые приис­ ки Алдана и в другие пункты Якутской республики. Невольно подумалось: а все ли они дойдут до места назначения? Ведь им предстоит пройти грозные пороги у Пьяного быка! Как только я появился на берегу, откуда-то моментально набежали лоцманы — грязные, заросшие, опухшие, а кое-кто и с яркими синяками на лице. Боль­ шинство щеголяло в потрепанной одежонке, в ичигах, а то и босиком. Это озна­ чало, что лучшие лоцманы были уже заняты. Впрочем, каждый из подходивших рекомендовался первым знатоком порогов и обещал провести баржу, «как ми­ ленькую». Запрашивали, надо сказать, недорого; оплата труда лоцманов зависе­ ла от спроса, а спрос со спадом большой воды тоже упал. Договорившись с одним из «знатоков» порогов, я приобрел карбас и вы­ ехал обратно в Иркутск. Товарищи за это время кое-что достали, но в целом результаты были неваж­ ными: мы остались без свежего мяса, без картофеля, соленой капусты, компота. Но откладывать отъезд было просто невозможно. К тому же мы возлагали боль­ шие надежды на винтовки и ружья, предусмотрительно захваченные нами из Москвы. Гораздо хуже было то, что к моменту отъезда не подоспела часть радиообору­ дования, отгруженного из Москвы несколько позже. Пришлось оставить старшего радиотехника Листова в Иркутске с тем, чтобы он получил здесь груз и любым путем — скорее всего зимой на оленях — доставил его на Кигилях. Наконец, еще одна беда: главный механик оказался горьким пьяницей и, к тому же, страдал эпилепсией в очень тяжелой форме. Брать его на зимовку не было никакого смысла. i