Сибирские огни, 1960, № 4

П а в о л . Вашего сына, а их товарища! И не только это... Месяцами ' они терроризировали нас... Они оскорбили, унизили, измучили мою жену... сволочь офицерская, пруссак проклятый! (Уверенно.) Они отомстят за нас! И кроваво! В а л е н т и н (ничего не понимает). Я только... что будет... что теперь будет... П а в о л . Вам нечего бояться, отец! Я их знаю! Они не забудут, что мы в самое трудное время были с ними! Верность за верность, товарищи! В и л ь м а (строго, твердо). Я не боюсь! Моя совесть чиста... Бог по­ слал нам испытание... тяжкое испытание... А мы — кто мы такие: слабые люди... простые смертные... Мы вытерпели немало — наша совесть чиста... Мы можем каждому взглянуть в глаза! Стрельба удаляется, возле дома пробегает несколько фигур. П а в о л . Они уже в городе! Скоро все кончится! Немцы у реки попали в западню! Русские с одной стороны, партизаны — с другой!.. Это конец! (Восторженно.) Новое время наступает, мои дорогие! Вы понимаете, что произошло?! Семь лет я жду этой минуты! Семь черных, страшных лет! Мы снова будем жить, как люди! Как свободные люди! Как равные среди равных! Как полноправные граждане самостоятельной республики! Нако­ нец! Наконец! (Ангеле, которая подошла к окну, когда стрельба удали­ лась.) Ангела, милая... отойди от окна... может прилететь пуля... (Ангела, не отвечая, пристально смотрит в окно. Потом неожиданно отступает, вплоть до рампы, продолжая пристально глядеть в окно. Потом вдруг переводит взгляд на дверь.) Что такое?! В и л ь м а (быстро). Они идут к нам?.. В а л е н т и н . Боже мой... П а в о л (уверенно). Не бойтесь! Ничего случиться не может! Ниче­ го! Ведь это наши! Наши! (Длительная пауза. Все в ожидании глядят на дверь.) К а т я (входит медленно, не закрыв за собой дверь. Она в солдатских брюках и телогрейке; через плечо — автомат. Секунда, как вечность.) В а л е н т и н . Катя!.. Катя наша... Здравствуй, девочка, здравствуй!.. (Идет к ней навстречу, но ее неподвижность останавливает его.) П а в о л (тепло). Приветствуем тебя, товарищ Малишова! Трудной передать, как мы рады, что вы вернулись живой и невредимой! В и л ь м а . Слава господу богу! Хоть ты, Катя... Ангела подходит к Кате и хочет ее обнять. К а т я (отстраняет ее. Она устала, измучена, повзрослела. Ничем не напоминает девушку из первого действия. Смотрит на них). Доброе утро. А н г е л а . Доброе утро, Катя. Раздевайся. Ведь ты дома. (Практиче­ ски.) Мама, дайте же чего-нибудь перекусить... Она, наверное, голодна! К а т я (останавливает ее движением. Пауза). Я не затем пришла. В а л е н т и н (плачет). Нашего Дюрко... Нашего Дюрко... К а т я (тихо). Я знаю, дядюшка. П а в о л . Мы сделали все, что могли... Пытались офицера... но ведь ты знаешь... (Вдруг.) Я должен был убить его! В и л ь м а . Мы отдали всё деньги, до последнего гроша... Ничего не помогло! В а л е н т и н . Ведь он был — наша кровь! Наша... П а в о л . Собаки паршивые!.. Вы даже не представляете себе, Катя, что мы тут пережили! Я знаю, что и вам было не легко... там, наверху... Но здесь... Дюрко убили! Мариана увезли с собой! Покушались на честь Ангелы! Унижали, мучили, обокрали нас!.. В а л е н т и н . Эх... чего только они не делали... Кто бы поверил?.. Ведь это были культурные люди, как мы... А я ни о чем не знал...-Мне в 120