Сибирские огни, 1960, № 4

П а в о л (раздраженно) . Нет! Напротив! Бреккер — на земле! Брек­ кер! В а л е н т и н . Бреккер... П а в о л (кричит). Да! В и л ь м а (тихо). Вы хотите его просить? Он убил нашего сына! П а в о л . Проклятие! Минуты бегут! Поймите вы: через секунду мы можем оказаться там же, где ваш сын! (Овладев собой.) Дюрко мы потом похороним, как следует, поставим ему памятник, все, что угодно! Но те­ перь речь идет о нас, о всех нас! Двинет Бреккер пальцем — и нас рас­ стреляют, как укрывателей бандита! Не двинет... В а л е н т и н (с бессмысленной надеждой). Не двинет! Не двинет! Мы дадим ему денег, упросим его... я на колени стану... буду молить... Господи, ведь и он человек... В и л ь м а (зло ). Все сделаем... Для моего Дюрко нужно было все делать! В а л е н т и н . Боже мой, да разве мы не сделали?! П а в о л (насмешливо, резко). Э-эх! В а л е н т и н (поворачивается к нему). А что, разве нет?.. П а в о л . Да — вы первый! В а л е н т и н (тупо). Что — я первый?.. П а в о л . Вы первый спасли его! (Все повернулись к нему. Он теряет самообладание.) Или вы не понимаете?.. Не понимаете, что вы его предали?! В а л е н т и н . Я?!.. Родную кровь?!.. Я?!.. П а в о л . Да, вы! Вы! Ваш идиотский страх. У Бреккера на страх нюх, как у овчарки. Он дышит страхом других, как воздухом! Вы же прямо дрожали перед ним от страха! Вы дымились, вы коптили воздух ужасом! Говоря о сыне, вы противоречили себе в одной и той же фразе! Всю ночь вы по-дурацки смотрели в сторону сарая! Ну, что? Все еще не ясно?! В а л е н т и н (без сил падает в кресло). О, боже милосердный... А н г е л а (выкрикивает). Это неправда! Это все Мариан!.. В и л ь м а (неподвижна). А что сделал Мариан? А н г е л а . Что он сделал? Встал перед Бреккером смирно и отрапор­ товал — только и всего! П а в о л (после паузы). Усердие по службе нужно вознаграждать! Это благородное солдатское качество! В и л ь м а (резко). Лжете!! П а в о л . Да?! Это потому, что Мариан был пьян, как свинья, а?! В и л ь м а (холодно, твердо). А что этой ночью делал ты? П а в о л . Я? Ничего. Абсолютно ничего. В и л ь м а . Ты Дюрко не предавал? П а в о л . Нет! Из меня вам предателя не сделать! В и л ь ма (с ненавистью). Тебя никто ни в чем обвинить не мог и не может... Но ты все равно крыса. П а в о л (поджав губы). Ругайтесь, ругайтесь... Через несколько не­ дель... В и л ь м а . Кто привел Катю? П а в о л . Катю? Катю — я. В и л ь м а . Ты! П а в о л . Верно. Потому что я — человек! В и л ь м а . И тертый человек! Если Дюрко случайно выживет — он никогда этого не забудет! Когда он, и Малиш, и коммунисты будут госпо­ дами, ты предъявишь им счетик! П а в о л . Было у меня время думать о таких вещах! В и л ь м а . У тебя — было. И ты думал еще кое о чем: (медленно) о том, что за Катей Малишовой следят, ведь отец — партизан.