Сибирские огни, 1960, № 4

нять более активное участие в обороне страны и делах внутреннего уст­ ройства. — Просят разрешить им какое-либо делегатское совещание — пого­ ворить о положении дел дома и на фронте. — Что же, может быть, это и не плохо. Может быть, вам следует по­ думать над этим, поговорить в Сибревкоме? Тут мне пришлось умолчать о разговоре по повбду этих партизанских пожеланий с «предом» Сибирского ревкома. Ни о каких совещаниях тот не хотел й слышать, заявляя: — Хотите развязать сибирскую махновщину? «Пред» никак не хотел понять, что украинская махновщина имела иные социальные корни, иное лицо. Там был южнорусский деревенский ку­ лак, уже втянутый в хлебоэкспортный заграничный торг, и городской ме­ щанско-хулиганский отброс — м о р а л ь н ы й с о ю з н и к б е л ы х а р ­ ми й . Сибирские же партизаны—это крестьяне, середняки и бедняки, ра­ бочие, побывавшие на фронте и революционизированные Колчаком и ин­ тервентами. Это б о е в ы е д р у з ь я К р а с н о й А р м и и . Я умолчал об этом нашем сибирском разногласии, чтобы не было похо­ же на заспинную жалобу на сибирского «преда». Умолчал и смутился. Ленин смотрел на меня так внимательно и серьезно, что я не мог не по­ нять: он угадывал, может быть, даже знал отношение к этому делу наше­ го «преда» и зорким глазом своим проверял меру моей искренности. И, чтобы отвлечь от себя внимание, я начал рассказывать' о посеще­ нии (во время той же поездки) Красноярского офицерского концлагеря. — Скажите, — перебил меня Ленин,— нам не приходилось с вами го­ ворить вот так же близко, — он показал рукой через стол, — в эпоху де­ вятьсот пятого? — В мае девятьсот шестого, — ответил я, — в квартире Р. на Пи­ меновской. Я вам рассказывал о московской типографии ЦК в подзе­ мелье на Лесной. — Так, так... Вы хотели ее тогда временно убрать, оттуда? Уда­ лось это? — В полной мере. . — Я перебил вас, извиняюсь. Вы заговорили о лагере. Продолжайте, пожалуйста. Удивительная память! Встреча на Пименовской 15 лет назад была случайной и короткой. Ленин был тогда в Москве нелегально и совсем «не походил» на себя: рыжие, закрученные кверху усы, круглый гладко выбритый подбородок, синяя суконная поддевка, приказчичий суконный картуз с лаковым козырьком, смазные сапоги. Он торопился на конспи­ ративное собрание и почти на ходу, мельком задал мне два-три коротких вопроса о типографии. Однако в его памяти осталась, по-видимому, какая-то деталь той да ­ лекой встречи. И, уточнив теперь эту деталь, Владимир Ильич, не оста­ навливаясь на ней, предложил вернуться к вопросу о лагере колчаковских офицеров. — Там, вероятно, много мелкой интеллигенции? — Очень много. Несколько десятков офицеров уже работает в наших учреждениях. Отличительная особенность сибирской белой армии — слишком сла­ бое ядро офицеров-кадровиков (кроме генералитета). Большинство кол­ чаковских офицеров — это канцеляристы, учителя, агрономы, лесничие, принудительно мобилизованные и выдвинутые в офицеры по своим штат­ ским «командным» должностям. Эти далеко не воинственные кадры по­ сле изгнания Колчака из Омска сразу же оказались во власти своих су­ губо профессиональных интересов. После созванного в самом лагере митинга среди офицеров было вы­