Сибирские огни, 1960, № 3

ля — бомба на головы фашистам!» Так говорили бесчисленные плакаты. Так говорили люди и сами отвечали: «Есть дать уголь фронту!» В управлении Гольцшмидт нес главную ношу. Дни и ночи просижи­ вал он за столом, заваленным бумагами, командуя отрядом инженеров и техников. Наблюдая в эти дни за Гольдшмидтом, можно было подумать, что человек превозмог в себе человеческое и способен жить без еды и без отдыха. Только широкая, но большая грудь Наума Исааковича вздыма­ лась часто, точно что-то постороннее стремилось вырваться оттуда. И когда он отрывался от бумаг и поднимал голову, было видно, что вокруг ввалившихся и ставших совсем маленькими глаз его ширились красные круги, а все лицо было землисто. Этот тучный и малоподвижный человек торопил людей, высчи­ тывая часы и минуты. На столе перед Гольдшмидтом лежали старые, мо­ жет быть, еще отцу его ровесники, большие никелированные часы, и он часто прикладывал их к уху, словно проверял: не остановилось ли время. И вместе с главным инженером работали его люди, тоже забывая о пище и сне. В несколько суток — тут нельзя говорить о днях — была проделана работа, на которую в других условиях потребовался бы месяц. Пересматривался весь проект северного участка магистрали. Заново соз­ давался профиль пути. Творческая инженерная мысль в каждом метре будущего пути выискивала все, что могло сэкономить материал. По существу создавался новый проект новой дороги! Крушинский пропадал на трассе, а когда возвращался в Пыр-Шор, то в его кабинете одно совещание сменялось другим. Никого не смущало, что он назначал свидания людям и в полночь, и в четыре часа утра. Все понимали: война не считается ни с календарем, ни с временем. Меланхоличный Дмитро, бесполезно ожидавший Крушинского не­ сколько суток, решился пойти к нему в кабинет, чего раньше никогда бы не сделал. Он явился к Ивану Сергеевичу и сказал: — Я думаю, вы вже в другу хату перейшли? А? Тот улыбнулся. — Нет, старина... — Я ваш ликарь, я вас годувати обязан. Як же годувать, як ви в распутне життя пустилися? — Какое життя? — переспросил, улыбаясь, Крушинский. — Распутне, — подтвердил Дмитро. — Это почему? — Перше дило: снидать не ходите, у своей хати не спите, — Дмитро загибал свои узловатые пальцы, перечисляя вины начальника стройки.— Що каже ликарь, не выполняете... Яка це жизнь? — Меня здесь кормили... Впрочем, Дмитро, я скоро приду. Иди, чай­ ку приготовь. Но Дмитро ждал Ивана Сергеевича еще сутки, бесконечно доливая выкипающий чай... Круглые сутки искрились антенны рации — поддерживалась непре­ рывная связь с участками стройки и с Москвой. Климас редко бывал дома, урывая часы и минуты для отдыха. Вера уже встала и осторожно передвигалась по комнате. Малень­ кий чувствовал себя хорошо. — Евгений, — сказала однажды Вера, — нужно сходить, записать его в Совете. — Ты видишь — какое время, — смущенно ответил Климас. — Мо­ жет, он подождет денек-другой? Ты знаешь: немцы почти у самой Москвы...