Сибирские огни, 1960, № 2

— Я люблю, Тихон Кузьмич, — ответила Вера, — когда бывает гро­ за . В комнате потемнеет, вроде сумерки. Дождь хлещет в окна, а потом как бы стихнет, и вдруг молния осветит все, и загремит гром... А ты дрожишь всем телом, но потом, когда отгремит, вздохнешь легко­ легко!.. Д а в вас поэтесса живет!— с улыбкой воскликнул Сильвестров, вглядываясь в лицо Веры. Однако четко разглядеть его было невозмож­ но: вокруг господствовал какой-то странный сумрак. — Вот слушайте, смотрите! Сейчас... — Вера подняла руку к стек­ лянной крыше. — Вот сейчас... Тихон Кузьмич услышал тишину. Именно услышал: такая она была ощутимая после шума водяных потоков. Дождь перестал. Потом на стекло упал яркий, колышащийся, переливающийся и гроз­ ный свет. Оранжерея осветилась, и в свете этом необыкновенно рельефно на какое-то мгновение выступило все, и все казалось необычайным: и окра­ ска цветов стала какой-то никогда ранее невиданной, и зелень чудесной, и фигура Веры мелькнула белым видением, и тени заметались, забились, запрыгали всюду. Затем раздался страшный, оглушительный, стремительно нарастаю­ щий рокот. Было похоже, что с неба на землю рушится лавина камней. Стекло жалобно задребезжало. Закачались стеллажи, растения, и вдруг на миг показалось: земля под ногами становится мягкой, как нагретая мастика, колышется. И — снова наступила тишина, а потом дождь ча ­ стой дробью забарабанил по стеклу. Ветер ворвался в оранжерею, легко прошелся по ней и затих в темноте дальнего угла, всколыхнув растения и прошуршав листвой. — Изумительно, — произнес Тихон Кузьмич. — После грозы,— откликнулась Вера,— я чувствую себя сильней, свежей, и хочется жить, жить... Некоторое время они стояли молча, прислушиваясь к шуму ливня. Затем Тихон Кузьмич спросил: — Как дела, Вера Петровна? Я с вами давно не беседовал. — Плохо, — сказала Вера.— Через три дня я должна уйти в отпуск. Вы это понимаете? Нужен другой человек... — Я уже подумал об этом. Вас заменит Д аш а . Как вы ее называе­ те? Кажется, Пончик?... — Д а , да... Она в самом деле, как пончик. — Вот мне кажется, она старательная, а по внешности подстать цветам. — Только после отпуска я хочу вернуться на свое место. Я при­ выкла... — Ясно. Вам дело найдется. Мы ведь расширяться будем. Я только что от начальника. — Но я хочу не вообще в сельхозе работать, а с цветами. — Конечно... С цветами тоже будем разворачиваться. «Война цве­ там не мешает», — сказал начальник. Так что же плохо в вашей жизни все-таки?.. — Вы старый уже, — Вера быстро поправилась,—пожилой человек. С вами я могу говорить откровенно. Первый раз рожать страшновато, но я не боюсь... — Тогда что же плохо? — вновь спросил Тихон Кузьмич. — Ж енька уходит на фронт... — Уходит? На фронт? Его отпустили? — Нет, не отпустили, но он радировал в Москву и говорит, что там за него похлопочут друзья.