Сибирские огни, 1960, № 2

— Хорошо. Вы будете здесь с готовым планом в шесть часов утра. В семь часов передадим его по радио. Крушинский хорошо знал главного инженера и бь1л уверен, что он •справится с поручением. — Слушаюсь! — по-военному сказал Гольцшмидт.—Не буду задер­ живаться. Д о свиданья. Он встал со стула, пошел было, но, остановившись, сказал: — Должен вас предупредить, что все нами намеченное удешевит и ускорит строительство сейчас, но приведет к удорожанию потом. Благода­ ря обходам мы удлиним дорогу на... — Гольцшмидт подумал: — Кило- метроЕ на тридцать... Потом доделок будет очень много. Весовую норму поездов придется уменьшить. — Понимаю, — ответил Крушинский. — Нужно ускорить победу. Нужен уголь. В войне на спичках не экономят... Гольцшмидт пошел. Крушинский услышал его тяжелое, хриплое на ходу дыхание и подумал: «— Целый оркестр у него в груди. Хрипит конь. После войны надо на курорт...» Спать не хотелось. Уж очень длинен был этот день, через край напол­ ненный волнениями и переживаниями. Крушинский снова сел за стол и думал, думал. То о том, что надо немедля вызвать актив с участков и «зарядить» его на выполнение новых задач. То о мосте через Шушу, кото­ рый будет труднее всего закончить к новому сроку. То вдруг решил: надо завтра же перевести на другую работу Калабухова. Такому человеку рискованно доверять планы в новой обстановке. А кого поставить? Фат- куллика? Правильно, Фаткуллина! Он человек с размахом. Кстати, и авто­ мобильной дороги давно нет. Замечательно! Пусть Фаткуллин составит жесткий по срокам календарный график каждому объекту, каждому кило­ метру. Новая мысль сразу заслонила все остальное. Графики! Расписать работу по дням. По ним учитывать работу. Сделать, чтобы эти графики знал каждый рабочий, чтобы было известно, на каком километре что надо •сделать в четверг, что в пятницу... Это то, что сейчас надо. Ясность! Бое­ вое задание! Очевидность цели! Контроль — где и что сделано!.. Крушинского охватило знакомое волнение, появлявшееся у него каж ­ дый раз, когда ему приходило на ум удачное решение какого-нибудь труд­ ного вопроса. Дрожащей рукой он написал крупно на листочке блокнота: «Фаткуллин. График». Машинально взял в руку не допитый Гольдшмид­ том стакан чаю — чай давно остыл — и, приподняв голову, встретился •глазами с Дмитро. — Може буть, вам чаю? — спросил старик. — Угадал, Дмитро, стакан чаю. — И почувствовал, как смертельно он хочет пить. — А у менэ готов чай. Знал, шо попросите. Крушинский пил большими глотками пахучую, обжигающую жид­ кость. Приятная теплота разлилась по телу. Теперь уже совсем не хоте­ лось спать. Долго ходил по комнате, потом сел на кровать, сбросил сапо­ ги, сунул ноги в ночные «шлепанцы» и снова ходил из угла в угол. Теперь •он думал о войне. О Вассе. И ему опять стало досадно, что остается в глубоком и даж е сверх­ глубоком тылу. И это он — Иван Крушинский, почти с детства проведший жизнь в гуще событий... Была гражданская война — он был на фронте. Был вос­ становительный период — и он строил мосты вместо взорванных, уклады­ вал новые пути. Наступила эпоха индустриализации — он строил желез­ ные дороги в разных концах страны. А теперь началась война — такая, 'каких не было в истории, а он останется в дальнем углу, на положении