Сибирские огни, 1960, № 2

„ Х В И Л И Н О Ч К А " Навсегда, на всю жизнь запомнили советские люди этот первый день войны, день, когда все лучшее, что было в них, собралось и вспыхнуло мо­ гучим огнем любви к родине и готовности к подвигу и самопожертво­ ванию. Не раз потом Крушинский спрашивал себя, с чем можно сравнить этот день в русской истории, находил в ней много изумительных и ярких моментов мужества народа, но ни один из них не мог сравниться с тем, что было в день 22 июня 1941 года. Каждый человек и все вместе понимали, что речь идет не просто о победе или поражении, а о жизни или смерти на­ рода, быть советскому народу или не быть. Крушинский чувствовал это по тому, как приняла известие о войне малюсенькая частичка советского народа здесь, в северной пустыне, в Пыр-Шоре. И он представлял себе, что теперь делается по всей необъят­ ной стране. Воображение рисовало картины общенародного гнева, вели­ чественного подъема духа, превращавшего самых простых рядовых людей в богатырей. Вместе с Гольдшмидтом Крушинский пришел на рацию. Климас си­ дел у аппарата . Черты лица его изменились за несколько часов после из­ вестия о войне. Глазницы углубились, от углов губ стекали вниз две складки — выражение напряженного ожидания. — Есть что-нибудь из Москвы? — спросил Крушинский. — Пока нет, но обещают, — сказал Климас. — Я все время сижу на волне рации главка. Все еще готовят.... Вы будьте спокойны, я на рысях вам принесу. — Смотрите... не прозевайте. На вечер назначен митинг. Очень в аж ­ но услышать до этого Москву. Крушинский задумчиво присел возле Климаса, потом встал и вышел из помещения рации, даж е не заметив, как раньше куда-то исчез Гольд­ шмидт. Стоял все тот же солнечный ясный и тихий день. С площади из ре­ продуктора доносилась музыка—знакомый походный марш... От управле­ ния навстречу Крушинскому подтянутой походкой шел Рубцов. На его ли ­ це была суровость и решимость. Он, протянув руку Крушинскому, сказал: — Каковы мерзавцы! Я думал, что эти фашистские молодчики не ос­ мелятся, побоятся... — Д а ... Будем воевать... — Этому теперь конец? — обведя вокруг рукой, спросил Рубцов. — Планы — в несгораемый ящик?.. Я уже вещички в чемодан бросил. У меня — по-солдатски!.. — Москва еще ничего не сказала , — заметил Крушинский. — Мне все равно: я еду. Я всю жизнь — солдат. Без меня война не обойдется! Не хочу умирать в кутке, в кровати... — Почему же умирать? Драться надо, побеждать... По-о-бе-ждать, товарищ Рубцов! — Ясно — побеждать! Насчет смерти я для красоты слога высказал... А е ы воевать не собираетесь? Этот вопрос затруднил Крушинского. Что ответить Рубцову? Сказать, что он не собирается воевать, а будет строить — не поворачивается язык. Сказать, что он собирается в армию, — значит согласиться, что стройку нужно прекратить. И произнес раздельно: — Мы, товарищ Рубцов, солдаты особой армии. Мы — члены партии. Партия скажет, где мне и как воевать. — Помедлив, прибавил: — Вам то­ же скажет. Вещички, между прочим, вы рано в чемодан сбросали.... Воз­ можно... 4 . «Сибирские о гни » № 2.