Сибирские огни, 1960, № 2

визжать, что из люка появляется угрюмая физиономия Витьки с парабел­ лумом на боевом взводе. Я немедленно отпускаю командирскую ногу, он перестает кричать, физиономия скрывается, и наша беседа мирно течет дальше. — Ты вот что, дай-ка мне пары три сапог. Износились у ребят. В за­ мен — рому канистру. Сами запаслись? Ящик винограду? Не надо? Со­ ловья с клеткой? Ну, даром уступи. У тебя всего, поди, накрадено, на це­ лую дивизию хватит. Вы же, старшины, знаешь, какой народ! Вас всех,, как сказал Суворов... Я опять стискиваю Федькину ногу, он кричит, и снова из люка появля­ ются физиономия и парабеллум на боевом взводе. Мы смеемся и едем дальше. Мне нравится наше баловство. Будит оно дорогие мечты о тех годах, которые всегда вспоминаешь с замиранием сердца, о родном селе, о мир­ ной жизни с беззаботным смехом и полузабытыми радостями спокойных дней и ночей. — Что, Федюшка, будешь делать, когда все это кончится? — спраши­ ваю я, кивая на дорогу. Федька задумывается, глядя куда-то поверх цокающих по шоссе ко­ ней, мимо людей, одетых в солдатские шинели,' вздернутых к небу стволов пушек. Лицо у него неуловимо меняется. — Надумал я пойти учиться. — Куда? Дальше по офицерской части? — Нет, Андрей. Другое меня завлекло — машины. Хочу я овладеть машинами, которые строят. Насмотрелся за эти годы, как война рушит все, губит, и вот засело в сердце желание: хорошо, красиво и умно строить, чтобы просторно было всем, радостно. А ты? Д а , много, значит, думал земляк мой, сидя в грохочущем танке в огне и дыму сражений. Я понимал его солдатскую душу, в которой живет го­ рячее всех желаний одно желание — никогда не знать войны. — А мне домой охота, — сказал я. — Посмотреть, как люди землю пашут. Я ведь деревенскую работу люблю. Может, комбайнером стану или на трактор пойду. Эх, сейчас бы пройтись по лугу с доброй косой! Что бы не отдал за это! Так мы и мечтали вслух, и в грохоте военной дороги слышалось нам пение весеннего жаворонка и виделось чистое васильковое мирное небо над родным селом.