Сибирские огни, 1960, № 2

Приходилось доказы­ вать. •Я тоже вмешивался. «Дураки вы, дураки, беспро- : светные, — пробирал таких. — Неужели вы и в самом де­ ле думаете, что с каждым предложением по улучшению колхозной жизни надо непре­ менно ехать в Москву? В пра­ вительстве, по-вашему, сидят и только ждут, что кто-то к ним приедет и что-то подска­ жет? Ничего вы не знаете о Москве и о нашем прави­ тельстве. Кто бы что ни по­ думал из нас, а там уже зна­ ют. В правительстве сидят ,i наши же люди, знают, с чего начинается и чем кончается наша жизнь, вдоль и поперек просматривают и прощупы­ вают ее. Это раз. А второе, i если бы в Москву поехали все, кто имеет правильные предложения, не только Кремль, но и вся Москва не смогла бы вместить и тысяч­ ной доли таких людей. У нас в колхозе — и то разве один Семен Петрович та­ кой? Колхоз для каждого дорог, как родной дом. Каждый о нем думает, печет­ ся. Ну, кое-кто чепуху, околесицу всякую плетет, а больше — дело говорят...». Рассказчик чему-то улыбнулся про себя и обратился ко мне: — Вы видели людей, которые не смыслят в жизни, путаются в ней, как ка­ кой-нибудь степняк в дремучем лесу?.. Смотришь на них — смешно и жалко. Они шарахаются там, где надо вести себя спокойно, выдержанно. Противятся тому, за что надо хвататься обеими руками. И, наоборот, хватаются за то, что не толь­ ко н е ,нужно, но и вредно, от чего следовало бы ухрдить подальше. Представьте себе, что кто-то по весне, в теплый солнечный день, когда все с радостью обря­ дились в легкую одежду, надел овчинную шубу, пимы, шапку-ушанку. Зимой, в лютый мороз, когда другие тянут на себя все, что могут, он сбрасывает с себя одежду, ходит налегке, обмораживается, болеет. На ровном месте не идет —пры­ гает, а через яму, через ров, где надо прыгать, идет, как по ровному, ломая ноги И голову... Такими нелепыми и жалкими выглядят эти люди. Но начни им гово­ рить об этом — тебя же засмеют, скажут: ты такой-сякой... Беда от них, особли­ во если они в руководителях ходят. «Слепой» или «глухой» колхозник причинит вред только себе. А ежели руководитель, то заведет он в беду многих. Но и ря­ довой «слепух» сейчас в деревне опасней, чем когда-то. Урон-то распространя­ ется на весь колхоз. Нет, беда с ними! Благо, их становится меньше. Каждый на­ чинает думать, сознавать свою ответственность з а ’ судьбу колхоза. Бестолочи приходится все трудней. Я не думаю, что жизнь легко, как простенькую книжку, можно прочитать. Взял, открыл — и все понял. Она, матушка, куда сложней и недоступней. Но все же, если вглядываться, вдумываться в нее, меньше будешь спотыкаться, на­ бивать себе шишек... А главное, чтобы к простым людям ближе, чтобы жить их заботой, их ра­ достями и печалями. Вот как!.. ...Пчелкин не сказал ни слова о Хлопушине, но я понял, что говорил он и о нем. Сейчас, споря с Дорогиным, я снова и снова вспоминал слова: «Никак ты, Семен Петрович, с Москвой, с Кремлем сношения имеешь?» — «А как же: каж­