Сибирские огни, 1960, № 12

признался, что сам возмущен — продовольствие для Петровского не взя­ то, а погружены какие-то старые якоря для Камчатки. По словам мичма­ на, даже Лихачев недоволен. На этот раз настоял на своем Кошеваров. Невельской написал командиру «Оливуцы», что очень просит его на пути в Камчатку зайти на рейд Аяна, необходимо отправить Чихачева курьером в Иркутск и послать важные письма, что высылает в Аян де­ сять человек негодных людей и одного, уличенного в преступлении, и вза­ мен их умоляет оставить из своей команды десять матросов. Ветер крепчал, и в этот день Овсянкин не вернулся с ответом. К утру «Оливуца» подняла якорь и ушла в море. Начинался шторм. Пока море бушевало, Невельской писал деловые бумаги в Петер­ бург и письмо губернатору. Муравьеву он сообщал, что посылает Чихачева нарочным. Опять писал о побеге матросов и о розыске, который произведен в Николаевске; о том, что при формировании экспедиции в нее из Аяна и Охотска сбыты многие подозреваемые в преступлениях. Завойко и Коше­ варов отделались от них. Сообщал; в погоню за беглецами посылается ботик, этот ботик построен здесь и только что спущен на воду, и для Рос­ сии он ценней, чем десять стопушечных кораблей на Балтийском море. Сообщал о посылке официальной бумаги в Правление Компании, в кото­ рой пишет о своем отказе от полуторатысячного годового оклада, что Компания ему платит. «Отказываюсь, лишь бы не иметь с Компанией де­ ла и не посылать глупых отчетов, которые с меня требуют». Писал то гневно, то с мольбой, то ругал правительство, то клялся в верности ему. . Под конец приписал: «За веру, царя и Отечество», чтобы не оставалось никаких сомнений в его патриотизме, чтобы и Муравьева не подвести по нынешним временам. Шторм пробушевал два дня... Стихло, солнце выглянуло, подошла «Оливуца» и снова бросила якорь. Лихачев писал, что десять матросов оставить не может. Берет ли он негодных, зайдет ли в Аян — ответа не было. Между тем началась выгрузка. Невельской сам поехал на «Оли- вуцу». Лихачев — молодой, полный, рослый. Это служака до мозга* костей. Невельского встретил любезно, согласился взять больных и порочных и сдать их в Аяне, а также почту и высадить Чихачева. Но просил тут же написать официальную бумагу и указать в ней, что в письмах, отправля­ емых в Иркутск, содержится сообщение о весьма важных государствен­ ных делах. — Если это будет указано, то я, не вдаваясь в подробности, могу подойти на вид Аяна...' Только тогда оправдаюсь перед Василием Степа­ новичем Завойко.’ Десять своих матросов он наотрез отказался оставить. Едва Невельской и Чихачев вернулись на берег, как шлюпка, отво­ зившая их, снова пришла. Прибыл мичман Розенберг с ответом Лихаче­ ва на бумагу, только что написанную Невельским на борту «Оливуцы». Геннадия Ивановича дома не было, он уже ушел на верфь. Розен­ берг расшаркался, поцеловал руку Екатерине Ивановне. За Невельским послали. Он сразу явился. Лихачев писал, что согла-, сен идти на вид Аяна и просит прислать почту. Уверял, что понимает тя­ желое положение экспедиции и просит Геннадия Ивановича сообщить, не нужно ли ему что-нибудь. «Для экспедиции будет оставлено в Петров­ ском все, что возможно из собственных запасов, имеющихся на корвете». Он также сообщал, что баркас может оставаться в экспедиции. Розенберг сиял, как будто он сам все это выхлопотал для Невель­ ского.