Сибирские огни, 1960, № 12

рез час, но в голове почему-то вертелся именно этот разговор. Сегодня около не будет Ильи Ильича, «Костюши», как его снисходительно звали между собой студенты. И как же все-таки делается эта проклятая экто- мия? Ага, вот она! Лариса провела ребром ладони по сгибу книги и заше­ велила губами — когда ей надо было что-нибудь получше запомнить, она читала полушепотом. В читальном зале соседи раздраженно останавлива­ ли ее: «Девушка, не бубните». Ну, вот опять, вместо того, чтобы вчитывать­ ся, вспоминает читалку. Лариса в отчаянии положила голову на книгу. Просто она несерьезный человек. Все серьезные люди, когда им надо со­ средоточиться, умеют выключаться из окружающей среды. Вон Маяков­ ский — сочинял стихи где угодно — в кафе, на улице, все папиросные ко­ робки исписывал. «Я тоже должна выключиться». Вот книга, ради которой она и примчалась домой. Страница 232. Итак, что же здесь пишут об аппендэктомии? Лариса до боли в груди на­ легла на стол, придвинула ближе свечу. Первый абзац, пока поняла, прочи­ тала три раза, а поняв, сразу почувствовала себя уверенно. Надо делать все так, как написано, и абсолютно нечего бояться. Не боги горшки обжи­ гают. Однако почему до сих пор не дают света? * * * • — У вас не председатель, а мерзавец. Понимаешь, мерзавец! Даже не вышел. Я к нему минут пятнадцать грохал. — Владимир нервно грыз за­ вязку от шапки, рубил воздух кулаком.—Я ему говорю: человек помирает, а он: не помрет. И все это — через окно. Даже дверь не открыл. Чуткость! Владимир огромным усилием воли удерживался от брани, и, не удер­ жись он сейчас, Лариса поняла бы и извинила. Вот он где проявляется, этот хороший хозяин, который сидит в президиумах всех районных слетов, Василий Кузьмич. Этот «хороший хозяин» думает, что на электричестве свет клином сошелся? Может, он не хочет, чтобы человек умирал в его кол­ хозе, думает отправить его в район? Помрет дорогой, и ладно, главное, что не в «Красном знамени». Ничего подобного. Человек будет жить. Хотите вы этого или не хотите, Василий Кузьмич, а человек будет жить... Опять, опять глупости... Ничего председатель не думает, ничего не хочет. По­ просту он мерзавец. Правильно Володька говорит. — Несите лампы. Сколько достанете, все несите. Вера Петровна, у вас готово?.. Отлично. В хлопотах, в негодовании на Василия Кузьмича притупилось волне­ ние. В уме Лариса уже несколько раз произвела операцию, которая теперь казалась совсем простой. Почти то же самое, что вскрытие нарыва. И совсем не из-за чего волноваться. Не волновалась же она тогда, на прак­ тике. А вообще-то, очень жалко, что не с кем посоветоваться. Сейчас она думала об Илье Ильиче с умилением, злилась на себя, на подруг, которые посмеивались над этим симпатичнейшим человеком. Мы редко ценим лю­ дей, которые способны лишь на добро, смеемся над ними, потому что они не протестуют и нам это удобно. Понимать этих людей мы начинаем лишь тогда, когда они далеко, а нам так нужна их согревающая доброта, их ворчливая, разумная подсказка. Верно говорят — большое видится на рас­ стоянии. Ребята набрали восемь ламп и четыре свечи, отдали их Вере Петров­ не и теперь толпились в приемной, заглядывали в операционную. Вера Петровна сердилась и удивлялась, почему Лариса их не гонит. Колька ле­ жал на столе молча. Неподвижный, укрытый простыней, он был похож на покойника. Только глаза его смеялись. Лариса чувствовала, что жи­ вость этих глаз — для нее, что Колька, наверное, очень трусит, но не по­ казывает виду. И она была благодарна ему за это.