Сибирские огни, 1960, № 12

— Ты, Николай, не дрейфь. Доктор все, что нужно, сделает. Укол, может, еще что... Этим «доктором» Владимир всегда изводил Ларису. К месту и не к месту непременно скажет: «доктор пришел», «доктор сказал». Но сегод­ ня он произносит «доктор» немного официально и торжественно. И это не удивляет Ларису. Так сейчас и должно быть. Все, все должно быть сейчас не так, как всегда. Лариса моет руки значительно дольше того, чем тре­ буется. В голове вертятся слова: «Аппендицит. Операция. Операция. Ап­ пендицит». Неожиданно возникает соображение, от которого она на миг зами­ рает: а что, если все уже поняли, что она волнуется, что в эти несколько минут ей предстоит принять решение, от которого зависит так много. Но, может быть, ошибка, может, это что-то другое, а не аппендицит? Ей очень хочется ошибки... И все же нет. Симптомы так очевидны! Наклонившись над Колькой, Лариса давит пальцами у правого паха. Твердая ткань неподатлива. Коль­ ка дергается, скрипит зубами и вдруг, во время особенно сильного нажима, срывается на стон. — Ничего, ничего, потерпи... Так... Можно одеваться. Лариса смотрит на знакомых ребят и видит настороженные лица. Они недвижны, словно обведены тушью, эти застывшие в вопросе лица. Они ждут, и надо что-то сказать. Сказанное будет приказом. А что гово­ рить? Нужна срочная операция. Она — терапевт и делать операцию может лишь в крайних случаях. Больного надо везти в райбольницу. Семьдесят километров. В метель. Ме­ тель не остановит этих онемевших в вопросе ребят. Но... время, время! Летом, на машине — час. А теперь, на лошади, в лучшем случае — часов десять. Почему сейчас не лето... Не лето. Ну и что ж, что не лето, не круг­ лый же год лето. Операция... Почему сейчас не лето... Фиалки пахнут при­ торно. Почему их любят? Странно. Лариса сжимает зубы так, что немеют челюсти. Как глупо, что она молчит. И мысли какие глупые. При чем здесь метель, фиалки? Если не сделать срочной операции, человек умрет. Letalis. Летальный исход. Умрет Колька, который играет Лопахина. Сорвется спектакль и... Глу­ пости, опять глупости! Неужели в такие серьезные моменты на ум обяза­ тельно идут глупости? И всем, конечно, ясно, что она боится. Крайний это случай или не крайний? Крайний — не крайний. Любит — не любит. Опять! Крайний. Самый крайний. Терапевт имеет право делать операцию. Третьего — не дано. Почему третьего? Второго не дано. Надо что-то ска­ зать... Лариса нахмурилась и строго посмотрела в жадные Колькины глаза. Безразлично, как о давно решенном, сказала: — Операция.— Повернулась к ребятам: — Собирайте больного. Че­ рез полчаса я буду в больнице. Владимир, сбегай к председателю, пусть распорядится насчет электричества. Если я немного задержусь, не волнуй­ тесь — поужинать надо. А то я зачиталась и легла спать совсем голодная... А впрочем, успею. Пока ванна согреется, пока его искупают. Ну, да, минут сорок пять, час. Домой Лариса бежала. Она падала грудью на встречный ветер, зады­ халась, выплевывала острые снежинки, но не замечала ни ветра, ни снежи­ нок, ни визгливого сопротивления метели. Как делается аппендэктомия? На пятом курсе она делала. Ее похвалил Илья Ильич Костиков, руководи­ тель практики. Он сказал тогда: «У вас твердая рука, Синицина. Зря вы выбрали терапию». Она ответила: «Хирургом надо или не быть, или быть хорошим». — «Так же, как и терапевтом», — возразил он. Лариса пыталась сосредоточиться на том, что должно произойти че-