Сибирские огни, 1960, № 12

бые моменты его жизни. Однако непра­ вы и те, кто называют конфликтом борь­ бу человека с природой или утверждают, что героя можно показывать только в борьбе с людьми. Слово «конфликт» было «не то слово».. Это частное определение, справедливое- не во всех случаях, тогда как здесь тре­ буется более общее определение — борьба. Че рн овик заброшен на п о л к у Ты загляни в карман своего подсознания и спроси его: «Готово?» Индийская поговорка. Гоголь рассказывал о своей работе над рукописями: «Сначала нужно набросать все, как придется, хотя бы плохо, водя­ нисто, но рещртельно все, и забыть об этой тетради. Потом, через месяц, через два, иногда более (это скажется само со­ бою) достать написанное и перечитать: вы увидите, что многое не так, много лишнего, а кое-чего и недостает. Сделай­ те поправки и заметки на полях — и сно­ ва забросьте тетрадь. При новом пере­ смотре ее новые заметки на полях, и где не хватит места — взять отдельный кло­ чок и приклеить сбоку. Когда все будет таким образом исписано, возьмите и пе­ репишите тетрадь собственноручно. Тут сами собой явятся новые озарения, уре­ зы, добавки, очищения слога. Между прежних выскочат слова, которые необ­ ходимо там должны быть, но которые по­ чему-то никак не являются сразу. И опять положите тетрадку. Путешествуй­ те, развлекайтесь, не делайте ничего или хоть пишите другое. Придет час — вспомнится заброшенная тетрадь: возь­ мите, перечитайте, поправьте тем же спо­ собом, и когда снова она будет измарана, перепишите ее собственноручно. Вы за­ метите при этом, что вместе с крепчани- ем слога, с отделкой, очисткой фраз — как бы крепчает и ваша рука, буквы ста­ новятся тверже и решительнее. Так надо делать, по-моему, восемь раз. Для иного, может быть, нужно меньше, а для иного и еще больше. Я делал восемь раз. Толь­ ко после восьмой переписки, непременно собственною рукой, труд явится впрлне художнически законченным...» (Гоголь в воспоминаниях современников. Н. В. Берг. Воспоминания о Н. В. Гоголе.) Это очень хорошие советы. Но почему надо поступать именно так? Зачем нужно отложить в сторону неза­ конченную рукопись вместо того, чтобы сейчас же, немедленно переделать ее еще и еще раз? Что случится, пока черновик будет лежать заброшенный и позабытый? Прежде, чем усесться за письменный стол, писатель продумал свой рассказ, наметил на бумаге или в памяти, о чем он будет писать, какие у него будут ге­ рои, что они будут делать. Казалось, что рассказ будет построен, как хороший ча­ совой механизм, что все колесики-взаимо­ связи в нем отлично продуманы. Набро­ сал автор черновик этого своего расска­ за, через несколько месяцев перечитал и пришел в ужас: «Я все уничтожил! Это было идиотст­ во! Немыслимо! Фальшиво!..» «Приходит­ ся переделывать все, что было написано; я положительно во всем ошибся». (Фло­ бер в письмах о романе «Саламбо»), Рукопись, очевидно, такой и осталась, какой была, но что случилось с автором? Почему он теперь замечает ошибки, ко­ торых не замечал прежде? Очевидно, что теперь он сам в какой- то мере стал другим. Время между пер­ вым и вторым, между вторым и третьим, и т. д. вариантами рукописи — это вре­ мя роста, вызревания в направлении, обусловленном темой. Работая над пер­ вым черновиком, писатель почувствовал свою беспомощность. Хотел изобразить одно, другое, третье, казалось, что он отлично подготовился к работе, а на про­ верку вышло, что ему еще многое надо увидеть, испытать, обдумать, пережить. Действительность не совсем такая, ка­ кой он принялся изображать ее. Но ка­ кая же она? Рукопись заброшена и позабыта, одна­ ко неразрешенные вопросы остались и требуют раздумья. Их не забросишь вместе с рукописью. Теперь автор занят новыми делами, он даже и вспоминать, не хочет о своем черновике, а между тем его сознание продолжает работать в за­ данном направлении. * Ф Ф Перед нами проходят миллионы самых: различных явлений, однако, в большинст­ ве случаев, они скользят мимо нашего, сознания, не задевая его. Как приемник должен быть настроен на определенную длину волны, так и творческое сознание всегда настроено на какой-то определен­ ный, иногда очень узкий круг вопросов. Одни люди говорят о себе, что у них «техническая память». Они с необыкно­ венным интересом прислушиваются ко всему, что имеет хотя бы малейшее от­ ношение к технике. Названия механиз­ мов, их устройства, принципы действия, особенности, фабричные марки, имена изобретателей запоминаются ими с не­ обыкновенной легкостью. Иногда нашу память сравнивают с чув­