Сибирские огни, 1960, № 12

ся, что он русский, чтобы с детства чувствовал величие России и знал о великих целях, что стоят перед его народом. Коля необыкновенный мальчик. У него редкие способности к музыке. Воин желал дать его воображению пищу, которой ум Коли так жаждал. Пусть узнает, как после Англии, Индии и Японии рады были мы нашей су­ ровой родине, бревенчатому селению, добрым и отважным людям... ...Оставив на Сахалине Чихачева с матросами, чтобы заготавливали уголь, Корсаков снова вернулся в Де-Кастри. Геннадий Иванович поста­ вил на Сахалине посты и через Де-Кастри только что проехал на Амур. Он оставил письмо Корсакову и другое письмо — для адмирала. Он торо­ пился, как всегда, хотя сам очень, очень сожалел, что не повидал Воина Андреевича. Он очень благодарил его. — Жаль, не повидал я старого товарища,— говорил Воин Андре­ евич.— Он, как молния сверкающая, проносится; энергия его неисчерпае­ ма. Не дай бог, сломится... Бога надо молить, чтобы дал ему сил и здо­ ровья. Снова шхуна шла к Сахалину. Вдали отчетливо видны горы в снегу. Теперь надо за углем, а потом в Хади, куда,— теперь уж определенно из­ вестно из письма Невельского,— придут зимовать корабли... Что там будет? Неужели запасов на зиму нигде не хватит, как и предполагала Ека­ терина Ивановна? Страшно подумать! А после Хади — на юг, в Японию, с отчетом к адмиралу. Да, опять придется сидеть на переговорах... Ну что же. Но будет ли война? Пока вокруг ветер, холод, снег несет с дождем, сопки на берегах в снегу, леса голы, листья опали... , Грозная, родная осень... Конец первой книги.