Сибирские огни, 1960, № 11
— Вот у меня пес Нессельроде, — говорил капитану подъехавший Березин. — Так ведет упряжку, что никакой Подобии не перегонит. Это го пса я сам выменял... Крепкий морозный воздух, быстрая езда, когда на потеху всем выле тишь из нарты или перевернешься с нею вместе в сугроб и потонешь там, а вылезешь без рукавиц или без шапки — все радостно людям после дол гих месяцев тяжелого однообразного труда. Екатерину Ивановну наперебой вызывались катать и нижние чины и офицеры. Коля Бошняк, попридержав собак, стал говорить ей, что несмотря на то, что он не только глубоко уважает, но даже боготворит Геннадия Ива новича и преклоняется перед ним, он в то же время не может удержаться и не выразить свои чувства ей. И что это его глубокая тайна, и что он про сит ее сохранить навсегда... Только что ее просил сохранить свою тайну на своей упряжке Нико лай Матвеевич. О, мужчины! Неужели и мой муж был так легкомысле- нен? Неужели и он так пылко ронял свои тайны? Вечером в казарме—хор и танцы. Екатерина Ивановна, наплясав шись русскую, вернулась домой «доплясывать». В полдневный жар в долине Дагестана, — вытянув руку, декламировал Бошняк, — С свинцом в груди лежал недвижим я. Все офицеры в мундирах, Екатерина Ивановна в голубом платье, а смуглая Агния Александровна — в розовом. На столе бутылки вина и ос татки пудинга. У стола очень картинно сидит Николай Матвеевич Чихачев, закинув ногу на ногу, и курит трубку. Дмитрий Иванович Орлов хмелен, взор его, устремившийся на Бош- няка, чуть заметно играет, и видно, что это еще мужик — огонь, несмотря, что ему под пятьдесят. Его сильно трогают эти стихи. Молодая жена Агния чуть прислонилась к нему полным плечом. Дмитрия Ивановича зовут тут стариком. Он смугл от загара, у него суровое лицо с крупным носом, густые волосы с сединой и густые черные брови. Два месяца проискал он окаянные пограничные столбы, забрал ся туда, где, кроме тунгусов, никто не бывал. Только будь проклята эта река, которой все же, кажется, на самом деле нет, хотя она и попала на карту к Невельскому. И снился мне сияющий огнями Вечерний пир в родимой стороне Меж юных жен,, увенченных цветами... Екатерине Ивановне представлялся пир в родимой стороне: сестра, дядя и тетя. Но еще сильней ее трогало, как глубоко чувствует эти стихи Коля Бошняк. И снилась ей долина Дагестана, Знакомый труп... лежал... В долине той... прерывающимся голосом читал Бошняк. «Что ждет вас, господа? — мысленно обращалась она к молодым офи церам. — Не падайте духом, друзья, ведь мой муж знает, что он хочет и куда ведет всех...» Березин принес большую бутыль маньчжурского спирта, просил не
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2