Сибирские огни, 1960, № 11

— Вот у меня пес Нессельроде, — говорил капитану подъехавший Березин. — Так ведет упряжку, что никакой Подобии не перегонит. Это­ го пса я сам выменял... Крепкий морозный воздух, быстрая езда, когда на потеху всем выле­ тишь из нарты или перевернешься с нею вместе в сугроб и потонешь там, а вылезешь без рукавиц или без шапки — все радостно людям после дол­ гих месяцев тяжелого однообразного труда. Екатерину Ивановну наперебой вызывались катать и нижние чины и офицеры. Коля Бошняк, попридержав собак, стал говорить ей, что несмотря на то, что он не только глубоко уважает, но даже боготворит Геннадия Ива­ новича и преклоняется перед ним, он в то же время не может удержаться и не выразить свои чувства ей. И что это его глубокая тайна, и что он про­ сит ее сохранить навсегда... Только что ее просил сохранить свою тайну на своей упряжке Нико­ лай Матвеевич. О, мужчины! Неужели и мой муж был так легкомысле- нен? Неужели и он так пылко ронял свои тайны? Вечером в казарме—хор и танцы. Екатерина Ивановна, наплясав­ шись русскую, вернулась домой «доплясывать». В полдневный жар в долине Дагестана, — вытянув руку, декламировал Бошняк, — С свинцом в груди лежал недвижим я. Все офицеры в мундирах, Екатерина Ивановна в голубом платье, а смуглая Агния Александровна — в розовом. На столе бутылки вина и ос­ татки пудинга. У стола очень картинно сидит Николай Матвеевич Чихачев, закинув ногу на ногу, и курит трубку. Дмитрий Иванович Орлов хмелен, взор его, устремившийся на Бош- няка, чуть заметно играет, и видно, что это еще мужик — огонь, несмотря, что ему под пятьдесят. Его сильно трогают эти стихи. Молодая жена Агния чуть прислонилась к нему полным плечом. Дмитрия Ивановича зовут тут стариком. Он смугл от загара, у него суровое лицо с крупным носом, густые волосы с сединой и густые черные брови. Два месяца проискал он окаянные пограничные столбы, забрал­ ся туда, где, кроме тунгусов, никто не бывал. Только будь проклята эта река, которой все же, кажется, на самом деле нет, хотя она и попала на карту к Невельскому. И снился мне сияющий огнями Вечерний пир в родимой стороне Меж юных жен,, увенченных цветами... Екатерине Ивановне представлялся пир в родимой стороне: сестра, дядя и тетя. Но еще сильней ее трогало, как глубоко чувствует эти стихи Коля Бошняк. И снилась ей долина Дагестана, Знакомый труп... лежал... В долине той... прерывающимся голосом читал Бошняк. «Что ждет вас, господа? — мысленно обращалась она к молодым офи­ церам. — Не падайте духом, друзья, ведь мой муж знает, что он хочет и куда ведет всех...» Березин принес большую бутыль маньчжурского спирта, просил не

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2