Сибирские огни, 1960, № 11

Оказывается, ещё нет. Что в Иркутске делается, в Петербурге и в Костро­ ме— неизвестно, но уж очень хорошо тут и отрадно, лепешки такие вкус­ ные появились, жаренные на тюленьем сале, но хороши. Только Екатери­ на Ивановна может такие приготовить. После обеда Невельской пошел на водосвятие, а Бошняку велел отды­ хать на диване, и тот заметил, что пока не был в Петровском, на большой карте над столом появилось много новых пунктов. Он прочитал: «Озеро Кизи», «Река Амгунь», «Селение Керби» и разные другие. После вечернего чая и разговоров Колю опять уложили на том же диване в большой комнате, а Чихачев лег в маленьком, довольно холод­ ном кабинете Невельского, где тот редко занимался. Геннадий Иванович снял со стены карту и, вооружившись циркулем и тушью, стал наносить на нее какие-то пункты с карт, которые только что привез Дмитрий Иванович Орлов из своего путешествия. Невельской долго работал, потом лег, но проснулся ночью и опять по­ шел смотреть карту. Проснулась и Екатерина Ивановна. Она догадыва­ лась, что муж чем-то недоволен или задумал новое. Мысль его, кажется,, всегда работала и во сне. Диван заскрипел — Бошняк очнулся. — На юге много хороших гаваней есть! — сказал ему Невельской, не оборачиваясь. — Но об этом пока в Петербург ни слова, там никому не нужно. А занятие Де-Кастри еще не решает дела! Николай Матвеевич все тщательно описал и снова туда пойдет на опись. Но по сути дела и он, и Дмитрий Иванович привезли те лее карты, что гиляки рисовали мне ножа­ ми на бересте. И удивительно, как они масштаб соблюдают. Не так уж велики, оказыватеся, их ошибки, когда Николай Матвеевич и Орлов все засняли и определили. И Березин научился прекрасно съемку делать. Конечно, гиляцкие берестяные карты не могу прилагать к отчетам, но они еще ни разу не обманули нас. А на юге, говорил мне один старик, есть прекрасная, почти незамерзающая гавань! Очень милый старик! На бересте представил целые атласы. Жил тут три дня, пил и ел, и мы ухаживали за ним, как за богатым дядюшкой. У меня все хранится. Да вот я вам покажу, они в ящике, — сказал Невельской, становясь на колени и заглядывая под диван. — Вот как раз она сверху лежит! Видите, какая гавань. В форме рога. Он отдал бересту Коле, встал, подошел к большой карте и повел ла­ донью по нижней ее части. — Пожалуй, вот здесь! А? Возможно, южнее Крыма... Как вы дума­ ете, Николай Константинович, неужели и она льдом покрывается? Коля знал, что большая карта — отрада и копилка Геннадия Ивано­ вича. Орлов, Чихачев и гиляки навезли за это время для нее новые бо­ гатства. Родители Бошняка давно знакомы с матерью Геннадия Ивановича. Невельской в душе недолюбливает старых Бошняков. Но тем больше нра­ вится ему сам Коля. Юный, отважный, исполнительный, к тому же иногда грустный, словно чувствует себя в чем-то виноватым. Но в чем он вино­ ват? Геннадию Ивановичу как-то жаль Колю. Он недавно в экспедиции, но Невельской успел полюбить его. — Самый главный вопрос — пограничный!— говорил Невельской.— Он — решен! Орлов привез доказательства несомненные. Из соседней комнаты вышел Чихачев. Он слыхал, как Невельской хвалил берестяные карты гиляков. — Конечно, и Орлов может ошибаться, — продолжал Невельской задумчиво, упершись взором в карту. — Ни тот, ни другой Станового хреб­ та сами не видали. Но туземцы всюду уверяли Дмитрия Ивановича, что- никакой границы нигде нет и столбов нет. Но вот по его описи известно,— уж это он сам видел, — есть южная ветвь хребта. Значит, и слухи о том,. SO