Сибирские огни, 1960, № 11

— Бывает же такая вода вкусная! Прямо совсем несоленая! Хоть этой водой обед заглушить! Спасибо, казак! Все шли к кадушке с заветной водицей. Всех припугнул Яшка, ска­ зав. что скоро этого угощения не будет. Все старались попить досыта. Надо запить соль-то. Вечером оленья парка Таркуна лежала горой на нарах, а его новые торбаса валялись под столом. Гиляк босой сидел и грелся у вновь сло­ женной печи. Он ходил с Коневым, Калашниковым и Беломестновым в тайгу. На нартах притащили тушу лося... — Пусть он остается у нас ночевать, — говорили в казарме. — Надо дозволенье от капитана. — Сегодня баня. Пусть помоется. — Нам ведь не жалко. Можешь спать тут на нарах, места хватит, — стараясь сгладить свою вину, говорил больной старик Мокринский. Подобии пошел к капитану просить от имени команды позволения помыть гиляка в бане и оставить его ночевать в казарме. Таркуну велено было выдать бесплатно белье. Жена Невельского, узнав, что гиляк собирается гостить на Николин день, попросила передать ему. чтобы в праздник зашел. В бане душно. Жар пышет от раскаленных камней. Подобии плеснул ведро ледяной воды на каленые камни. Зашипело. Пар хлынул белой пе­ леной. В клубах его Подобии, Фомин, Конев. Таркуна потянули туда же. — Ты совсем разденься, штаны-то сними, не бойся, тяни с него, ре­ бята... Не стыдись. — А теперь плесни на него горяченьким. Не бойсь, Таркун, смотри, мы уважение завсегда сделаем. Да ты не кричи, как зарезанный. Таркуна вдруг принялись хлестать вениками. — Чего дерешься? — заорал гиляк. — Ну и меня вениками, пожалуй! Ну-ка, возьми и сам хлещи теперь меня, — сказал Подобии, давая гиляку веник. Гиляка опять окатили из ведра. — Ты что? — разъярился Таркун. Подобии нагнул ему голову и намылил лохматые волосы. Кто-то по­ ливал его, потом ветошью терли спину. «И такое баловство с кипятком! — думал гиляк. —Можно заживо свариться!». — Давай с дресвой, а то не берет... — Белеет уж, белеет... — Такой же стал, как все, — сказал Иван. — Домой приедешь, баба на тебя не налюбуется! Не признает, ска­ жет, чей такой молоденький! — А ты, Ванька, волосатый, как медведь,—надевая новое белье, от­ шучивался Таркун в предбаннике. Пришли в казарму. Гиляку отвели место на нарах. «Зимой вымылся! Этого еще не бывало,—удивлялся он в душе.—Ког­ да терли и мыли, боялся, что сдерут шкуру, зато теперь легко...» * * * Николин день. Небольшая площадка среди снегов расчищена и утоптана. Вокруг огромные валы снега. Посредине площадки — вышка и мачта с флагом. Рядом — бревенчатая батарея. Матросы, казаки и солдаты в форменных шинелях. «Ни один не ше­ вельнется»,— думает Таркун, стоя среди гиляков, съехавшихся с семьями на праздник «самого большого джанги», — как называли они императора.