Сибирские огни, 1960, № 11

— Че, утро? — спросил он, протирая глаза, живо надел торбаса и в одной рубашке ушел на мороз. Поднялся Парфентьев. Ему ехать в Николаевск с почтой, надо гото­ вить собак и нарты. В казарме запахло дымом. * — Что это, боже мой! Опять дыма полно, — заворчала старуха Би- рючиха, — глаза ребенку выест. Заорал младенец Калашниковых. Алена кинулась к нему, и он сра­ зу стих. Слышно было, как ребенок засосал материнскую грудь. Тяжко вздохнул не спавший Фомин. Вернулся Беломестнов и поставил деревянный молоток. Собаки завыли. Они встречают рассвет, ждут корма. Гиляк Паткен, видно, еще не напарил им юколы. Вода в котле закипела. Калашников высыпал крупу. Алена помогает мужу, топит в миске соскобленную цвель. Ведь и в ней жир, и ему нельзя пропасть, как крупице золота. Вошли штурманский подпоручик Воронин и старший унтер-офицер Козлов. Унтер Козлов мал ростом и щупл. У него сухое, бледноватое, узкое лицо, безбровое, с маленькими глазами, цвета которых не видно. От едва заметных скул по щеке падают глубокие морщины. — Что же у тебя плита так дымит? — спросил у Калашникова подпо­ ручик, глядя, как время от времени дым вырывается из-под котла. Унтер Козлов заглянул в плиту. — Да, маленько камень завалился, — ответил Калашников. — Неужто погода опять переменится, — беспокоится Парфентьев. — Однако, пурга не схватит ли в дорогё... — Стройся! — раздался голос младшего унтера Салова. Все бросились становиться. Воронин и Козлов ходили перед строем и назначали людей на работы. Глава 2 г ил я к и Матросы, казаки и солдаты возвращались в казарму в полдень. — Подобии, к тебе дружок приехал, — появляясь в двери, сказал ка­ зак Беломестнов. За ним вошел молодой гиляк — у него румяное лицо, плоский нос с широкими ноздрями, серые глаза разъехались на сильных скулах. — A-а, Таркун! Иван летом сменял Таркуну несколько старых гвоздей и кусочек лис­ тового железа за шкуру лося, которую теперь подстилает на нары и берет с собой в дорогу, когда предстоит ночлег в лесу. Подобии перекладывал в углу топку. Гиляк присел на краешек нар, глядя на разломанную плиту. Кто-то ткнул его в спину, он оглянулся и увидал Мокринского, дрожащего от гнева. — Куда ты, погань, лезешь? Вшей-то по нарам трясти. — Он такой же человек, — заметил Подобии. — Он нехристь! Тьфу! Таркун отпрянул и присел на корточках у двери, испуганно глядя на старика. — Что уж это ты, — укоризненно молвила Матрена, обращаясь к Мокринскому. 18