Сибирские огни, 1960, № 11

ловеческой души. Глубоки и трудны со­ кровенные чувства любви. Не однажды подчеркивает поэт, как много препятст­ вии встает на ее пути: и разлуки, и раз- лады. Но показательно, что почти во всех его поздних стихах она помогает человеку жить, расти, созидать. Такой оптимизм не является искусственным. Поэт отчетливо видит, что быт в нашем обществе не представляет собой «тайное тайных», что-то накрепко запертое в «семейной крепости». Если раньше, поч­ ти четверть века тому назад, в стихотво­ рении «Отплытье» верная мысль о един­ стве общественных и личных отношений людей была выражена грубо-прямоли­ нейно: «Ты будешь мне ласково сниться, как дождь пересохшей земле, ты самая лучшая жница бескрайних колхозных полей», то теперь в стихотворении «Что сулишь ты — радость или муки...» эта мысль реализуется иначе. Герой отверга­ ет советы» посторонних, вмешивающихся в интимную жизнь. Любовь его и подру­ ги зародилась и окрепла в самой жизни, полной тревог и труда, совместных иска­ ний и дел: П у с т ь д р у г и е о д о л е ю т р еки , С т у ж и н е у с т у п ч и в о й зимы , Ч т о б д р у г д р у г а о ты с к а т ь на в еки . К а к д р у г д р у г а о ты с к а л и мы. П у с т ь , к а к мы , з а б у д у т о покое . П у с т ь , к а к мы , п о л ю б я т ж и з н ь и т р у д . П у с т ь , как мы , п е р е ж и в у т та к о е , А п о т ом со ве ты нам д а ю т . Такие же верные поэтические мысли читатель найдет и в других стихотворе­ ниях И. Рождественского: «Листвы не слабеют пожары...», «В моей руке кон­ верт голубоватый...», «В лесу рябина вспыхивала ало ...» , «Ты опять прихо­ дишь в эти строки...». Герой нашего вре­ мени не огражден загородкой благопо­ лучия от несчастий и горьких обид. Но когда любовь расцветает, она дарует си­ лу и мужество, красоту мироощущения и безмерную радость, она зовет к дей­ ствию, к подвигам. Но, к сожалению, в последнем своем поэтическом сборнике «Енисейская новь» (Красноярск, 1959 ) И. Рож­ дественский вновь отступил от верного решения лирической темы, дал ей упро­ щенное, прозаическое толкование. Име­ ется в виду стихотворение с многообе­ щающим названием «Жена». «Что ни скажи, а мне везет в любви...», — уверенно заявляет здесь лирический герой. Ни разу в его душу не закрадыва­ лось сомнение в этом. Но когда начина­ ешь разбираться в чувствах и мыслях ге­ роя, то оказывается, что перед нами хо­ лодный резонер. Шаг за шагом, слово за словом снимает он покровы со своей ду ­ ши и с души своей любимой, и серыми, будничными оказываются отношения двух людей. Как же везло герою в люб­ ви? Оказывается, он не может назвать ни одного счастливого мгновенья, когда бы ему шепнули о любви «в ночной тиши наивное слово», когда любимая, задыха­ ясь от волнения, сказала бы ему о своих чувствах. И далее рисуется образ жены и любимой подруги в том виде, как он представляется поэту: Н е н а з о в у я , м ож е т бы т ь , ч у д е с н о й Т у , ч т о п ор ой с тр о г а и х о л о д н а , Н о д в а д ц а т ь л е т ее р аб о ты ч е с тн ой , Н о п я т ь д е т е й , ч то п о д н я л а о н а ! . . П у с к а й она на л а с к у с к у п о в а та , Н о на ее п и том ц е в п о г л я д и , — С м о т р и , к аки е вы р о с ли р е б я та , И всех он а п р и г р е л а у г р у д и . Что же, в жизни бывает и так. Все дело в том, можно ли в таких взаимоот­ ношениях двух героев видеть идеал и противопоставлять их другим, подлинно прекрасным отношениям людей? Разве можно увлечься или просто заинтере­ соваться героями, которых не посетило б «хотя одно счастливое мгновение», но которые, тем не менее, делают вид, что они вполне всем довольны? Хочется поспорить с поэтом, почему- то внезапно переменившим фронт и ут­ верждающим, что наивные слова о люб­ ви, признанья в верности совсем не важ­ ны: «Словцо, крыльцо!.. Да разве важно это? Пусть жизнь сама ворвется властно в стих. Все это только внешние приметы, и суть любви совсем, совсем не в них». Почему же не важно, почему — не в них? Почему любимая жена стала такой, что ее уже не назовешь чудесной? Нет, поэзия любви является иной. Лучше, когда есть любовь со всеми сво­ ими чудесными приметами: и с наивным словцом, и с желанием любимой сбежать с крыльца и встретить своего друга, и с искренней горячей лаской, любовь без строгости и холодности. О такой любви, как мы видели ранее, задушевно писал И. Рождественский. Вот подходит к концу разговор о твор­ честве поэта. От первого стихотворения «Полк обороны» (1927) до московского сборника «Тайга шумит» (1957) на пути И. Рождественского встречались и кочки и болота, были отдельные неудачи — слабые стихи или неотработанные стро­ фы в хороших стихах. Однако всякий, кто сравнит первую его книгу «Север­ ное сияние» с тем же сборником «Тайга шумит», увидит сейчас поэта зрелого, со своим голосом, занявшего самостоя­ тельное и заметное место в нашей лите­ ратуре. Игнатию Рождественскому исполняет­ ся в этом году первые полвека его жиз­ н и , — возраст многообещающий. И по­ тому, что ему предстоит еще очень мно­ го сделать, и потому, что для дальней­ шего развития его таланта нужны не ди­ фирамбы, а беспристрастный анализ его стихов, хочется обратить внимание поэта на его последнюю книгу «Енисейская