Сибирские огни, 1960, № 11

раскрывают мысли десятков миллионов людей о вечно живом ленинском насле­ дии, о величайшем человеке XX века. О к и н е м в з г л я д о м п р ож и ты е го ды К а к бы с о р л и н о й з ор к ой вы с о ты . .. В с е г д а л ь , во всем с л у ж и л и мы н а р о д у , В с е г д а л и бы л и се р дц ем мы чи с ты ? У в и д и ш ь ж и з н ь о т ч е т л и в е й е дв а л и В о всей к ра се и в с л о ж н о с т и во всей . В с е г д а л и мы в р а го в р а с п о з н а в а л и , В с е г д а л ь го р о й с т о я л и за д р у з е й ? Образ Ленина нарисован И. Рождест­ венским лирическими красками, и оттого -ощущается он как очень близкий нам человек. Такие произведения, как «Доро­ га в Шушенское» и особенно «Шушен­ ские сосны», воссоздают этот образ на фоне очень четко и ярко выписанного пейзажа. И когда мы читаем о широких ■просторах, открывающихся каждому с Думной горы, о седых соснах — свиде­ телях жизни молодого Ильича в ссылке, о березах и курганах, о горных хребтах и сиянии вечного льда, которыми любо­ вался он, мы вновь ощущаем нераз­ рывную связь прошлого и настоящего, ■силу и крепость советского человека, идущего по широким дорогам, проложен­ ным Лениным. Выступавший раньше певцом индуст­ риальных социалистических преобразо­ ваний, И. Рождественский показывает нам, какие перемены внесли в жизнь -Сибири последние десятилетия. При этом не публицистическое перечисление сде­ ланного интересует поэта. Он умеет от­ крыть смысл и значение совершившегося через «боковую», но очень важную д е ­ таль. Жил когда-то герой в Норильске, где люди мечтали о будущем, о том, как далекий Север приблизится к Москве. Белели тогда здесь «мхов разливы, рас­ стилались гибельные зеленые болота». Потом человек вновь вернулся сюда и увидел новый Норильск: А с е г о д н я ? Ч т о э то т а к о е ? Б е с к о р ы с т н о й д р у ж б о й д о р о ж а , Д е в у ш к а б р о с а е т нам л е в к о и И з о кн а с е д ьм о го э т а ж а . И этого достаточно, чтобы мы, по за­ конам ассоциации, представили себе, что перестал быть заброшенным дальний Се­ вер, что возникли здесь и огромные за­ воды, и большие города, и что человек, прилетающий сюда на самолете, уже не чувствует «экзотики» медвежьего уг­ ла». Здесь , привыкшая к снегам и пурге, скромно и деловито кочует с оленьими стадами ветеринарный врач («Мария»), Здесь ребята, как и по всей стране, каж­ дое утро идут в школу и, слушая учите­ ля, открывают для себя всю советскую Россию, с ее морями и садами и со сто­ лицей, где «каменные чумы высоки» («В полярном поселке»). В больших и малых приметах проявляется напря­ женная жизнь края. Если раньше, в своих первых сборни­ ках, И. Рождественский, создавая обра­ зы советских людей и подчеркивая их неудержимое стремление к новому, рас­ сказывал главным образом об их делах, то теперь его интересуют душевные пе­ реживания героев, их характеры. Характер сибиряка, с присущей ему скромностью и деловитостью, высоко развитым чувством товарищества, хоро­ шо воспроизведен в стихотворении «Луч­ ший шофер». Рассказывая о себе кор­ респонденту газеты, шофер, работающий на огромной стройке, в горах, проявляет здоровое, столь присущее северянам, чувство юмора: «Среди молний мчишься голубых. Вот куда забраться довелось! Впору хоть прикуривай от них...». А дальше развертывается разговор, дейст­ вительно открывающий нам душу чело- века-строителя. Не о себе, а о людях рассказывает шофер. Он хорошо работа­ ет? Какое в этом диво, все хорошо тру­ дятся. Десять лет работы и ни одной аварии? Что же тут такого? «Так и быть должно». Второй срок служит машина? Шофер не отрицает, что и он к этому причастен. Но главная заслуга — в чест­ ном труде тысяч рабочих минского заво­ да, создавших прекрасные машины. Вы­ полняются две нормы? Не ищите одного шофера. Осмотритесь кругом, и вы уви­ дите, как помогали ему другие, как ве­ ликолепно, слаженно работает экскава­ торщик. Немало у И. Рождественского стихо­ творений на такую тему, посвященных людям самых разнообразных профессий. И в каждом из них подчеркнуто то или иное проявление характера, имеющее прямое отношение к облику, обычаям, психологическому складу героя совре­ менности. Отсылая к ним читателей, нельзя все же пройти мимо одного важ­ ного и интересного оттенка в стихах по­ эта. Он не устает повторять мысль о том, что в Сибири, вышедшей на форпосты борьбы за коммунизм, выветрилось, ис­ чезло ощущение оторванности человека от больших городов, от культуры, от бие­ ния большого пульса жизни. Показательно, что в решении совре­ менной темы, помимо влечения к ост­ рым, контрастным метафорам и сравне­ ниям, а вернее наряду и в связи с ними, у И. Рождественского обнаруживается еще одна поэтическая особенность, свой­ ственная ему в гораздо большей степени, чем другим сибирским поэтам, — настой­ чивое, упорное олицетворение природы, своеобразный антропоморфизм. Енисей у него говорит: «Разлилась мо­ рями наша Волга, Каме посчастливи­ лось, а мне... Ждать, скажи, мне долго иль недолго? Как тут не завидовать род­ не!» («Разговор с Енисеем»). Пурга представляется синоптику живым суще­ ством: «А сегодня к нему из полночного мрака заползла, обессилев кружиться, пурга, заползла и свернулась у ног, как собака, и растаяла возле его очага» («На