Сибирские огни, 1960, № 11

И пятидесятилетию со дня смерти Л. Н. ТОЛСТОГО А па т. Г о р е л о в ВЕЛИЧАЙШИЙ ХУДОЖНИК РОССИИ 1 Когда художнику Михайлову принесли визитные карточки посетителей, графа Вронского и Голенищева, он работал над фигурой человека, находящегося в при­ падке гнева. Художник нашел брошен­ ный им когда-то рисунок, бумага была испачкана и закапана стеарином. Но оказалось, что пятно стеарина давало че­ ловеку новую позу. И Михайлов с жаром продолжал работать, делая поправки, от­ кидывая то, что до этого скрывало фигу­ ру. Она' Вдруг возникла из случайного стеаринового пятна, и теперь, нанося по­ правки, он как бы снимал с фигуры скрывавшие ее покровы. Художник всю жизнь впитывает в се ­ бя разрозненные впечатления действи­ тельности, элементы внешнего мира от­ печатываются в его сознании, чтоб в нужную минуту в том или ином виде вспыхнуть как искомое, как непреложно существующее и единственно возмож­ ное. Испытывая волнение перед встречей с важными посетителями, Михайлов ду­ мал о картине, которая стоит на моль­ берте. « ...У него в глубине души^было одно суждение — то, что подобной кар­ тины никто никогда не писал. Он не думал, чтобы картина его была лучше всех Рафаелевых, но он знал, что того, что он хотел передать и передал в этой картине, никто никогда не передавал». Вот почему, слушая суждения по по­ воду созданного им Христа, художник мрачно ответил: «Я не могу писать того Христа, которого у меня нет в душе». Совет постороннего человека худож­ ник воспринимает с живейшим раздра­ Все неправда, все ложь, все обман, все зло!.. Л е в Т о л с т о й . жением, как и суждение о том, что в ри- сунке сказывается «техника». Михайлов знает, что никакой механической способ­ ности писать быть не может. Он уверен, что «если бы малому ребенку или его кухарке также открылось то, что он ви­ дел , то и она сумела бы вылущить то, что она видит. А самый опытный и ис­ кусный живописец - техник одною механическою способностью не мог бы написать ничего, если бы ему не откры­ лись прежде границы содержания». Толстой видел в искусстве огромную нравственную силу, способную заражать людей. И тайна искусства в этой способ­ ности художника увидеть «границы со­ держания» и вылущить это единственное им зримое из всего случайного и мешаю­ щего. Михайлова раздражали попытки важ­ ного господина Внушать ему понятия об искусстве, ибо глубокомысленные рас­ суждения не имели никакого отношения к тому единственному, что было открыто нравственному видению художника, что хранилось уже в его душе и требовало воплощения. В романе Льва Толстого «Анна Каре­ нина» эпизод с художником Михайловым для развития сюжета как бы и не обяза­ телен. Но для нравственной атмосферы романа он представляет значение огром­ ное. Праздная нечистая жизнь людей привилегированного сословия аморальна, поэтому она чужда подлинному искусст­ ву с его высокими требованиями чисто­ ты и правды. Для выяснения эстетических сужде­ ний автора эпизод этот значение имеет чрезвычайное. Но в данном случае нас интересует соотношение этого эпизода с